Ёсь, или История о том, как не было, но могло бы быть

– Ах, это пустяки, это вместо завтрака, у нас все курят, желаешь? – она протянула подруге мундштук.

– Нет, что ты, ты же знаешь, я только вино, и то чутьчуть, – отстранилась Надя. – Дай-ка я лучше тебя обниму, я так давно тебя не видела. Скучала.

Она прижала к себе подругу и всплакнула.

– Полно тебе, Надя, сантименты разводить. Ты же железная. Я знаю, что ты уже получила важный мандат Председателя партии Большевиковой. Газеты пишут. У нас «Искра» выходит, и я ее читаю, ее вся эмиграция читает.

– Да это я от радости встречи, Инесс, я ж тебя десять, а то и одиннадцать лет не видела. Сынишка, вон какой вымахал и умный, аж донельзя. Смотрю, он совсем капитал освоил, денег с нас взял, аж двадцать пять гульденов, и Маркса Энгельса читает, вундеркинд, не иначе, – констатировала Пупская.

– Взял?! Молодец сынок, у Маркса Энгельса в «Капитале» написано: «Наращивай мускулы капитала детям, и ты не вспомнишь о пенсии». Нам тут приходится вертеться с ночи до утра. Комнаты только под утро могут пустовать. И то одна-две, а так все забито до отказа. Но прошу вас, господа, за стол, почаевничаем, – пригласила Инесс.

Надя смутилась.

Вся компания во главе хозяйки уселась за стол и принялась разливать чай да раскладывать кексы по тарелочкам.

– Слышала я, что ты, Инесс, возглавляешь здесь профсоюз Древнейших профессий, ты могла бы вкратце рассказать моим товарищам и мне, как вы достигаете своих целей. А то у нас тут есть некоторые товарищи, которые предлагают решать все проблемы путем террора, – она искоса посмотрела на Троцкина.

– А что я, я считаю, что только через устрашение и террор возможно совершить переворот. У них, властьпредержащих, есть и пушки, и порох, и ружья, а мы с вами собираемся им противопоставить баб и цветы, – возмутился Троцкин.

– Я бы на вашем месте, Лев Давидович, все же подбирала выражения. Где вы тут баб видите, я и Инесс светские дамы, образованные и воспитанные, и таких у нас в стране большинство, – парировала Надя.

– Господа, не торопите события, выпейте чайку и скушайте по кексику, у нас в стране говорят: «Поспешишь людей рассмешишь», мы, голландцы, никуда, никогда не спешим, – вмешалась в разговор Арманд.

– Я согласен, необходимо попить чаю и сменить тон, – неожиданно вставил до этого молчавший Джежинский. – А кексики у вас – прямо мёд, сладенькие и сдобненькие.

– Это я заказываю у своего давнего приятеля, он пекарню на Роткине держит и при ней кондитерскую, весь квартал у него покупает, и так иногда на посиделки заходит. Вы кушайте, я еще положу, – она по-матерински придвинула тарелку ближе к Филе и тут же добавила: – Дик, принеси еще кексов господам пролетариям.

Дик послушно открыл навесной шкаф, достал кексы, завернутые в обрывок газеты, и выложил содержимое на стол.

– А почему Дик не ест? – осведомился Стален.

– Молод еще, не детские это кексы, товарищ. Их продают с пометкой «Только для взрослых», в них семена канабиса, а они, как известно, действуют возбуждающе и могут навредить развивающейся психике, – ответила Инесс.

– Да, а вы нам об этом не говорили, – беря очередной кекс, сказал Стален.

– Положи на место кекс, Ёсиф, у тебя и так с психикой нелады, глядишь, от кекса совсем кукушка съедет. Мы сюда опытом обмениваться приехали, а не кексы с канабисом лопать, – возразила Надя. Стален послушно отправил кекс обратно на стол и отпил чаю.