Есенин: Обещая встречу впереди

Кажется противоположной, но по сути странным образом созвучна словам Чернявского едкая реакция Фёдора Сологуба на повстречавшегося ему в те дни Есенина (в пересказе Георгия Иванова, который наверняка досочинил от себя, но суть, кажется, не переврал): «Я этого рязанского телёнка сразу за ушко да на солнышко… Прощупал хорошенько его фальшивую бархатную шкурку и обнаружил под шкуркой настоящую суть: адское самомнение и желание прославиться во что бы то ни стало».

Как будто у Сологуба и Иванова самомнения не было.

Есенин становится своим в доме писательницы и критика Зои Бухаровой; хозяйка зовёт его Сергуней, привечает как родного и вскоре напишет о нём очень доброжелательную статью.

2 апреля Рюрик Ивнев у себя на квартире устраивает Есенину первый в его жизни личный вечер.

Явились и Адамович, и всё тот же Георгий Иванов (интересно, что два будущих классика эмигрантской литературы, дворяне, дети военных, на тот момент были любовниками, причём их роман дал повод называть молодых людей подобного толка «жоржиками» или «юрочками»). Был имевший те же сексуальные предпочтения Кузмин.

Вышеупомянутый Чернявский, наблюдая за всем этим, всерьёз опасался, что Есенина «развратят».

Слушатели в доме Ивнева приняли Есенина с некоторой иронией. Кузмин назвал его стихи «лимонадцем». Матерные частушки, которые Есенин исполнил по завершении чтений, понравились больше.

24 апреля Есенин пишет в Олонецкую губернию Николаю Клюеву: «…у нас с Вами много общего. Я тоже крестьянин и пишу так же, как Вы».

И тут же хвалится, отчего-то уверенный, что адресат разделит его радость: «Стихи у меня в Питере прошли успешно. Из 60 принято 51. А в „Голосе жизни“ есть обо мне статья Гиппиус под псевдонимом Роман Аренский, где упоминаетесь и Вы…»

Под конец апреля Есенин подхватил лихорадку. Губы распухли, лицо раскраснелось, пошло пятнами: вместо херувима явилось нечто несусветное, будто нарочно его пометили, чтобы никто с поцелуями не полез.

Первый петроградский фурор ему польстил, но накатывали другие, неподъёмные проблемы: во время разгорающейся войны Есенин подлежал призыву в армию.

Ещё в марте государь Николай II подписал указ о досрочном призыве новобранцев 1916 года — как раз есенинского поколения.

В срок с 15 мая по 15 июня Есенину необходимо было явиться на призывной пункт. Надежды, что победят без него, не сбылись.

Забавно было прогуляться по салонам, но скоро обреют — а потом наверняка убьют.

Лежи под землёй — хорошо ли? О том мечтал?

* * *

Несмотря на то, что даже Северянин — и тот обещал: «Я поведу вас на Берлин», — добровольцами на войну пошли только два поэта: Николай Гумилёв и Бенедикт Лившиц.

Брюсов и Городецкий отправятся на фронт военными корреспондентами: первый — на четвёртый день войны, второй — в 1916 году.

Отслужат своё по призыву Сергей Клычков, Пётр Орешин, Алексей Ганин — будущие есенинские друзья из числа крестьянских поэтов.

Первой реакцией Есенина на войну были несколько стихотворений, которые он в свои сборники не включал никогда.

               Листы

…Видят немцы — задрожали дубы столетние,

На дубах от свиста листы валятся.

Побросали немцы шапки медные,

Испугались посвисту богатырского…

Стихи эти под названием «Богатырский посвист» опубликует московская газета «Новь» 23 ноября 1914-го. Потребуется ещё год, чтобы понять: немцы не испугались. Ничего подобного Есенин больше не сочинит.

В столь же лубочном стихотворении 1914 года «Узоры» мелодия уже совсем иная:

Девушка в светлице вышивает ткани,

На канве в узорах копья и кресты.

Девушка рисует мёртвых на поляне,

На груди у мёртвых — красные цветы…

В первые месяцы войны Есенин пишет ещё три патетических, трагического звучания, стихотворения — как ни странно, в виде обращений к другим государствам. Два из них — сонеты, совершенно чуждая ему форма, которой он больше не воспользуется.

Первое, «Бельгия» («Побеждена, но не рабыня, / Стоишь ты гордо без доспех…»), было опубликовано в первом номере журнала «Марс» за 1915 год, и речь в нём шла об оккупации Германией нейтральной Бельгии в августе 1914-го.

Второе, «Греция» («…Возьми свой меч. Будь Сербии сестрою. / Напомни миру сгибнувшую Трою…»), появилось в шестом номере журнала «Огниво» за тот же год. Есенин призывает Грецию вступить в войну против Германии, что она позже и сделает.

Наконец, третье, «Польша», опубликованное там же и тогда же: «Над Польшей облако кровавое повисло…»

Если эти «геополитические» стихи и нужны для чего-то, то только для бельгийских, греческих и польских изданий Есенина; самого его они ни в коей мере не характеризуют.

Самое же главное высказывание Есенина на тему войны — «маленькая поэма» «Русь», созданная в феврале 1915 года.

Он её успел прочитать нескольким московским знакомым накануне отъезда в Петроград:

…Повестили под окнами сотские

Ополченцам идти на войну.

Загыгыкали бабы слободские,

Плач прорезал кругом тишину.

Собиралися мирные пахари

Без печали, без жалоб, без слёз,

Клали в сумочки пышки на сахаре

И пихали на кряжистый воз.

По селу до высокой околицы

Провожал их огулом народ.

Вот где, Русь, твои добрые молодцы,

Вот опора в годину невзгод…