Есенин в быту

Запись о пребывании Есенина в Москве занимает в воспоминаниях Анны Романовны один абзац. И в нём ни малейшего намёка на то, что Сергей Александрович был у неё и повидал сына, которому как раз 21 января исполнился год и один месяц. А это, по-видимому, было для Изрядновой более важно, чем отметить только факт пребывания отца её сына в Москве. Скорее всего, Есенин не сделал этого.

Первый сборник стихов. 24 января Есенин вернулся в Петроград. Там его ждала радость – выход первого сборника стихов. Название ему Сергей Александрович дал по празднику Радуницы (радость), который предвещал Пресветлое Воскресение, то есть новый приход Христа:

Чую радуницу Божью —
Не напрасно я живу,
Поклоняюсь придорожью,
Припадаю на траву.

Между сосен, между ёлок,
Меж берёз кудрявых бус,
Под венком, в кольце иголок,
Мне мерещится Исус.

Он зовёт меня в дубровы,
Как во царствие небес,
И горит в парче лиловой
Облаками крытый лес.

Голубиный дух от бога,
Словно огненный язык,
Завладел моей дорогой,
Заглушил мой слабый крик.

Льётся пламя в бездну зренья,
В сердце радость детских снов,
Я поверил от рожденья
В богородицын покров.

Выход сборника для двадцатилетнего поэта был, конечно, большим успехом и большой радостью. О том, как Есенин воспринял это событие, вспоминал журналист М. П. Мурашёв: «Получив авторские экземпляры, Сергей прибежал ко мне радостный, уселся в кресло и принялся перелистывать, точно пестуя первое своё детище. Потом, как бы разглядев недостатки своего первенца, проговорил:

– Некоторые стихотворения не следовало бы помещать.

Я взял книгу, разрезал упругие листы плотной бумаги и перечитывал давно знакомые строки стихов».

Из «давно знакомых стихов» Михаил Павлович процитировал стихотворение «В хате»:

Пахнет рыхлыми драчёнами;
У порога в дёжке[16] квас,
Над печурками точёными
Тараканы лезут в паз.

Вьётся сажа над заслонкою,
В печке нитки попелиц,
А на лавке за солонкою —
Шелуха сырых яиц.

Мать с ухватами не сладится,
Нагибается низко,
Старый кот к махотке[17] крадется
На парное молоко.

Квохчут куры беспокойные
Над оглоблями сохи,
На дворе обедню стройную
Запевают петухи.

А в окне на сени скатые,
От пугливой шумоты,
Из углов щенки кудлатые
Заползают в хомуты.

Стихи из будущего сборника Есенин неоднократно читал на различных вечерах. Актёр В. С. Чернявский вспоминал об одном из таких поэтических вечеров:

– С радостью начал он чтение стихов, вошедших после в «Радуницу». Первое впечатление нас совершенно пронзило – новизной, трогательностью, настоящей плотью поэтического чувства. Ему не давали отдохнуть, просили повторять, целовали его, чуть не плакали. И менее, и более экзальтированные чувствовали, что тут, в этих чужих и близких, не очень зрелых, но тёплых и кровных песнях, – радостная надежда, настоящий народный поэт. Но ему пришлось разъяснять свой словарь, мы ведь были «иностранцы» и ни «паз», ни «дёжка», ни «улогий», ни «скатый» не были нам известны.

Выход сборника хорошо встретили и критики, которые не пеняли автору за обилие диалектизмов, а, напротив, приветствовали их введение в современный русский язык, сравнивали Есенина с другими русскими поэтами, и не в их пользу. «Стихи его очаровывают, прежде всего, своею непосредственностью, – писала З. Д. Бухарова, – они идут прямо от земли, дышат полем, и даже более прозаическими предметами крестьянского обихода… Вот поистине новые слова, новые темы, новые картины! И как недалеко надо ходить за ними».

Очень лестно отозвался о поэте журнал «Вестник Европы»[18]: «Он превращает в золото поэзии всё – сажу над заслонкою, и кота, который крадётся к парному молоку, и кур, беспокойно квохчущих над оглоблями сохи, и петухов, которые запевают „обедню стройную“, и кудлатых щенков, забравшихся в хомуты. Поэзия разлита всюду. Умей только ощущать её» (1, 470).

Счастливый автор щедро раздаривал своё первое детище:

«Другу славных дел о Руси „Страде великой“ Михаилу Павловичу Мурашёву на добрую память. Сергей Есенин. 4 февраля 1916 г. Петроград».

С. Есенин. С портрета художника А. Москаленко