Эсеры. Борис Савинков против Империи

Студент-народоволец Меньщиков в 1887 году был арестован с грудой нелегальной литературы по доносу такого же молодого полуреволюционера Сергея Зубатова. Увидел, что со всех сторон он опутан сетями провокации и предательства, Меньщиков рассказал охранникам все, что знал и вместе с Зубатовым стал секретным сотрудником, а затем и штатным агентом московского охранного отделения, высоким специалистом, отвечающим за информационно-аналитическую работу. Зубатов взял его с собой на работу в особый отдел, где Меньщиков дослужился до старшего помощника политического сыска империи, отвечавшего за сохранность и секретность списков всех тайных полицейских агентов. Новый вице-директор Департамента полиции П. Рачковский попытался его уволить и Меньщиков в августе 1905 года послал свою анонимку в Центральный Комитет партии эсеров и даже, переодетый женщиной, отнес ее сам. Позднее, в 1909 году, он сбежал за границу, разоблачил для революционеров более трехсот провокаторов, чем парализовал работу охранных отделений империи. Именно он назвал революционерам имена Льва Гартинга и Зинаиды Жученко. Меньщиков напечатал в европейских газетах открытое письмо председателю Совета Министров Петру Столыпину, в котором очень убедительно показал, что политическим сыском империи руководят авантюристы и провокаторы, с помощью набивания своих всегда бездонных карманов активно приближающие кровавую революцию: «Я видел десятки охранный отделений и жандармских управлений, близко знал сотни лиц этого черного легиона, от рядовых до сановников, держал в своих руках тысячи секретнейших документов. Я пригвоздил к позорному столбу многих из них, которые бесстыдно меняли помыслы своих друзей на рубли, их дела – на чины, головы – на ордена. Эти сытые и довольные люди, эти огромные полчища пожирают миллионы рублей, выбитых из обнищавшего народа и нагло распоряжаются судьбой своих ближних, притесняют, гонят и давят их. Хищники, льстецы и невежды – вот преобладающие охранные типы, а их свойственные черты – пошлость и бессердечие, трусость и лицемерие. Их поступками руководили нужда в хлебе насущном, мысль о легкой наживе, мечта о почестях и жажда славы, но я никогда не встречал среди них убежденных людей, бессребреников, стоявших на своем посту во имя долга и служивших делу ради высших интересов. Сотни тайных агентов и жандармских офицеров на казенные деньги оборудуют тайные типографии, чтобы потом их раскрывать, и месяцами эти типографии печатают преступные газеты и листовки, которые распространяются по империи, покупают оружие, организовывают экспроприации, закупают химические припасы для динамитных мастерских, хранят транспорты нелегальной литературы, снабжают революционеров деньгами и подложными документами. В любом политическом деле я берусь найти несомненные признаки провокации».

Разоблачения Меньщикова произвели колоссальное впечатление в Европе и в России, приблизив крах самодержавия, но революционеры так и не приняли в свою среду большого полицейского начальника. В 1920-х годах Меньщиков выпустил две большие книги о работе охранных отделений. Он писал в своей работе «Охрана и революция: к истории тайных политических организаций, существовавших во время самодержавия»:

«Азефовская эпопея, загадочная, причудливая, ужасающая, не имеет прецедентов в истории. Азеф поступал так, что полиция не имела права сказать, что им не было доложено о новой конспиративной затее, а революционеры не могли его обвинить в провале их предприятий. Химические лаборатории, переодетые заговорщики, разрывные снаряды – это настоящая атмосфера Азефа. Здесь он является во всем своем адском великолепии.

Взрывались бомбы, падали верные слуги «царя-батюшки», а бдительная охрана удовлетворялась сведениями о «первостепенном значении» некоторых революционеров и ограничивалась тем, что искала их, почти с завязанными глазами. Филерское счастье более всякого другого переменчиво. Оно непостоянно настолько, что строить план длительного розыска, опирающийся только на внешнее наблюдение, никак нельзя. Еще более является рискованной такая постановка сыска в том случае, когда объектом исследования является террорист с бомбами. Оставлять для путешествий взрывчатые вещества, которые при малейшей неосторожности могли поднять на воздух целые дома – было преступлением охраны. Она, полагаясь на свое всеведение, веря в непогрешимость своей агентуры, вела безумную шахматную игру и теряла одну фигуру за другой. Еще немного такого азарта, и она бы получила мат своему королю.