Эсеры. Борис Савинков против Империи

В начале июля 1903 года в Одессе разразилась всеобщая стачка, в которой участвовали десятки тысяч рабочих, требовавших убрать посредников, присваивавших каждый третий их рубль, относиться к ним по-человечески, не обманывать при страховке, и это были чисто экономические требования. В начале стачку, которую еще в марте начали всего двенадцать рабочих, контролировали зубатовские активисты во главе с доктором философии В. Шаевичем. Они пытались блокировать политические требования, выдвигаемые среди рабочих социал-демократами. Встал Одесский порт и промышленники и купцы начали нести большие убытки. Вызванная в порт полиция начала активно избивать бастовавших рабочих. Жандармы били и орали, и почему-то думали, что все станут по стойке «смирно», и как обычно приближали и приближали кровавую революцию. Настроение одесских рабочих с разбитыми лицами быстро революционизировалось. Начались разговоры о пересмотре устава рабочего союза, «преследовавшего цели улучшения труда и жизни рабочих и их духовной жизни с помощью сокращения рабочего дня, увеличения заработной платы, взаимопомощи в случаях болезни и нужды, устройства общих лекций и библиотек».

15 июля в городской сад под руководством социал-демократов собрались почти двадцать тысяч рабочих, произносивших антимонархические речи и разбрасывающих листовки. Везде началась чуть ли не рукопашная, с трудом сдерживаемая зубатовцами Шаевича. В соответствии с приказом Плеве арестовать забастовщиков, войска окружили сад и ударили на толпу со всех сторон. Удержавших Одессу от большой крови зубатовцев судили и сослали в Сибирь. Зимний думал, что победил, но он опять проиграл.

Зубатов в нарушение субординации добился встречи в Зимнем, на которой сказал, что Россия бурлит, что удержать надвигавшуюся революцию полицейскими мерами невозможно, что Плеве вгоняет болезнь внутрь и что все это кончится очень плохо. О встрече тут же донесли Плеве, который по обыкновению решил, что Витте с помощью Зубатова стремится на его министерское место.

Плеве на докладе Николаю II заявил царю, что это Зубатов организовал забастовку в Одессе, что он сам бывший революционер, что сколько волка не корми, он все в лес смотрит, что разрешения Зубатову на легализацию рабочих союзов он не давал. Как написано в докладе его экономического советника, что Плеве ничего о революционере-забастовщике – руководителе политического сыска империи Зубатове не знал, а теперь узнал и просит всероссийского императора его уволить. Царь согласился со своим верным министром внутренних дел.

В августе 1903 года Зубатова уволили без пенсии и выслали во Владимир под надзор полиции с запретом посещать Москву и Петербург. Девять месяцев он руководил Особым отделом Департамента полиции МВД и мечтал изменить ход имперской истории. У него на связи был секретный сотрудник Евно Азеф, но ничто не могло помочь Зубатову убедить Зимний на уступки подданным, чтобы не допустить революции. В мае 1903 года киевский охранник Спиридович взял Гершуни, но провокация и упертость самодержавия совсем не те меры, с помощью которых можно удержать шатающуюся власть. Зубатов застрелился на второй день после отречения Николая II в марте 1917 года, но Зубатовщина кончилась еще в августе 1903-го. Место руководителя Боевой Организации Партии социалистов-революционеров вместо Григория Гершуни занял сотрудник полиции с десятилетним стажем Евно Азеф, успешно совместивший активизацию террора, зарабатывание больших денег, службу самодержавию и революции. Через девять месяцев для начала он взорвал министра внутренних дел Вячеслава Плеве.

«Барин, к вам провокатор пришел»

Евно Азефа его современники называли «великим провокатором» и с помощью многочисленных литераторов собрали вокруг его позорно героического имени десятки и десятки загадочных, ужасающих, причудливых, фантастических легенд, догадок и измышлений. Секретный сотрудник Департамента полиции с пятнадцатилетним стажем почти десятилетие возглавлял Боевую Организацию террористической революционной партии и с помощью высокопоставленных офицеров охраны и полиции организовал множество политических покушений на первостепенных столпов самодержавия, совсем не малая часть которых была удачной. В работе на охранку его обвиняли руководители Министерства внутренних дел, а защищали выдающиеся революционеры. Правды не знал никто, а слава его оказалась славой Герострата, которая была создана на фоне кровавой, яркой и картинной борьбы революции и самодержавия, многие десятилетия бившей общество по нервам. Либералы и монархисты то ли с ужасом, то ли с восторгом наблюдали за деятельностью террористов, в противостоянии между бомбой и палачом менявших жизнь на жизнь, бесславную смерть на победный триумф.