Еще более дикий Запад (СИ)

Уставилась так… нехорошо. Думаю, она бы мне в волосья вцепилась с неменьшею охотой, чем я ей. Вот, похоже, общее мы уже нашли, а это, как говаривал наш пастор, уже шаг к взаимопониманию и примирению. Мириться я не собиралась, но понять, чего эта лахудра прекрасноокая замыслила, хотелось бы.

— П-простите? — пролепетала она.

— Жили, — говорю. — Как? Делали чего?

— Читали.

Она поджала губки.

— Псалмы. И жития святых. И Великую книгу.

— Это какую? — у мамаши Мо одна книга значилась в достаточной степени великой, чтобы все остальные спровадить на костер. За исключением, быть может, домовой, в которой она расходы записывала, и еще той, которая с псалмами на все случаи жизни.

— Великую, — повторила Молли чуть громче. — Её написал Великий Мастер Ротт. И там сказано, как правильно жить.

— Кому?

Эдди отвернулся, пряча усмешку.

— Всем.

— Вот так прямо и всем?!

— Милисента! — а вот Чарльз, кажется, решил, что я издеваюсь над этою… молью. И прав был. Издеваюсь.

— Людям, — она поджала губенки. — Люди были избраны богами, чтобы сотворить новый мир — справедливости и всеобщего благоденствия.

Ой, чую, зря это они. Ну, боги. Или творить надо было аккуратнее, а то получилось, что получилось.

— Однако в гордыне своей и величии люди позабыли о той миссии, которая была возложена на них, — а вот теперь Молли говорила вполне себе искренне. Ишь, и глаза загорелись этак… нехорошо загорелись, аккурат, как у мамаши Мо, когда она с пастором спорила о том, как правильно из людей бесов изгонять — ледяною ли водою или же только молитвой.

И Эдди подвинулся чуть ближе.

Эдди… может, он когда-то и влюбленным был, да с той поры крепко времени прошло. И теперь смазливою мордашкой его не провести.

— И только малым открылась истина! Великий Мастер познал…

Молли продолжала говорить и уже чуть громче, чем прежде.

— …путь, за что и был коварно убит подлыми приспешниками Диавола.

Куда ж без него.

Мамаша Мо, она не только по бесам специалист особый, она и про Диавола много сказывала, про то, до чего он коварный и, главное, охочий до юных невинных девиц.

Выходит, не только до девиц.

— Многие покинули большой мир, спасаясь от расправы, чтобы здесь, в отдалении и тиши сотворить новый город, — Молли выдохнула и часто-часто заморгала, старательно вызывая слезы, да только что-то не выходило. Тогда она распрямилась и ткнула вилкой в последний кусок мяса. — Так нам говорили.

— А еще что говорили? — поинтересовался Чарли преласково, сочувствующе этак.

Нет, не заладится у нас с семейной жизнью.

На кой ляд мне сдался муж, который посторонним девицам сочувствует? То-то и оно…

— Говорили, что мы… мы должны понимать… осознавать… свою ответственность. Что наш долг — выбрать подходящего мужа и слушать его. Подчиняться. Исполнить женское предназначение.

— Это какое?

— Родить детей! Много детей! Что… что теперь благословение снизошло на наследника Великого Ротта. И ему открылось, как сделать так, чтобы дети рождались одаренными. И из них вырастут могучие маги, которые переменят все мироздание, — она замолчала, задумчиво разжевывая мясо. И поинтересовалась: — Думаете, получится?

Мы с Эдди переглянулись.

— Да… как сказать, — протянул братец. А я кивнула. Нет, план не выглядел совсем уж бредовым. Встречались которые и куда как похуже, однако же ж могучие маги — дело такое. Их не только родить надо.

Да и вообще…

Пока родятся.

Пока вырастут.

Пока, собственно, из засранцев могучими магами станут. Это ж сколько времени пройдет-то? Что-то сомневаюсь, что этот их новый Великий Мастер будет на заднице сидеть и ждать, подсчитывая, сколь в его племени великих магов прибыло.

Нет, тут чего-то другое.

А чего?

Глава 11. Где открывается путь в подземелья

Девица, умывшись, причесавшись, весьма похорошела. И Чарльз не мог отделаться от мысли, что именно такой и должна быть его жена.

Аккуратной.

Миловидной.

С бледной кожей, никогда-то не знавшей солнца, со светлыми волосами, убранными в аккуратную прическу. Шея длинная. Черты лица тонкие, изящные. Переодень её в подходящее платье, добавь шляпку, драгоценности и никто-то не скажет, что девица — провинциалка.

Милли платьем не исправишь.

— Осторожнее, — тихо сказал Эдди, перекладывая какие-то шестеренки. На верстаке лежало нечто, больше напоминавшее разобранные часы, правда, какие-то несуразно длинные, будто содержимое их растянули змеею, скрепив для надежности проволоками.

— Извини?

— Ты так смотришь на эту девицу, что у меня поневоле закрадываются нехорошие мысли, — Эдди подцепил пинцетом крохотную шестеренку и поднес к самому носу. — Ишь, заржавела…

— Я не собираюсь… — Чарльз почувствовал, что краснеет.

— Она хорошенькая, — согласился Эдди.

— Это ничего не значит.

— Ладно, коли так, но она хорошенькая.

— И что?

— Ничего. Просто… знаешь, читал я когда-то, будто в Африке… ты бывал в Африке?

— Нет.

— И я вот нет. Но там львы водятся. И тигры.

— Тигры в Индии водятся.

— Один хрен. Главное, что когда идут на них охотиться, то не бегают по всем джунглям, а берут овцу и на веревочку привязывают. Или там козу. А сами рядом где-нибудь устраиваются. С ружьем.