Еще более дикий Запад (СИ)

— Хорошая девочка, — меня потрепали за щеку. — А теперь… позволь свою руку?

Позволила.

Руку — позволила. Ту, что с браслетиком. Змееныш его и снял.

— Ты ведь будешь вести себя так, чтобы меня порадовать?

Сомневаюсь, но на всякий случай кивну.

Робко так.

— Вот и я так думаю. Ты не доставишь проблем, Милисента?

Доставлю. Но попозже.

— Ты меня любишь.

— А то, — я икнула, потому как язык в горле застрял.

— Замечательно… просто замечательно, — голос его стал обыкновенным, да и взгляд поскучнел. А ведь Змеенышу все это надоело хуже горькой редьки.

Думаю, сперва было интересно, чтобы вот так взглянуть и влюбить себя по самое немогу. Еще и учился, небось, чтобы посильнее. Потому-то и голос такой, и глаза таращит, и вообще. Но как научился, так и уверился, будто никто-то не устоит перед ним.

Мамаша Мо, помнится, говаривала, что самоуверенность — грех великий.

Но полезный.

Мне.

Стою. Гляжу. Просто-таки взглядом облизываю, правда, в голове одна мысль — что туалет-таки нужен и желательно бы добраться до него побыстрей. А то ж неудобно может выйти. Или… вдруг я от большой любви опозорюсь.

— Итак… к сожалению, мы с тобой несколько разминулись. Я давно хотел встретиться. В записях моего отца ты значишься, как очень перспективный объект.

А я еще в записи попала?

Хотя чего тут удивляться-то? Старый Змей тоже был засранцем.

— Он испытывал к тебе просто-таки удивительную привязанность. Но теперь я понимаю. Ты особенная, Милисента, не похожая на других, — и опять говорит, что кот мурлычет. Слова журчат, будто вода по камням, обволакивают. — Думаю, только ты одна и способна понять меня по-настоящему.

А главное, ровно так.

Спокойно.

Не в первый раз говорит. И про особенную тоже.

— Остальные мне нужны, чтобы достигнуть великой цели, но лишь ты разделишь со мной триумф.

Разделю.

Можно и триумф, но лучше бы клозет.

— Мы вместе ознаменуем начало нового мира… — он запнулся и вздохнул, потер щеку, явно пытаясь вспомнить, что же там дальше.

— Ага, — сказала я, заполняя возникшую паузу. И глазами хлопнула так, старательно.

Ну, ради мира.

— Так вот… сначала нужно будет кое-что сделать. Во благо мира.

— Если во благо мира, то я готова.

А то ж, блин, мочи терпеть нет. Даже во благо мира. Пусть бы уже чего договаривал, а то ж сидит, вздыхает, мнется неуверенно.

И это повелитель мира?

Пусть и будущий.

— Я в тебе не сомневался! Ты ведь готова показать мне свою любовь?

Ага. Еще немного и прям здесь покажу. А ковер-то дорогой. Вот интересно, это на меня его взгляд так действует? Или просто организм, наконец, очнулся?

— Тогда, Милисента, я тебе доверю самое важное… — и снова замолчал. Ну и я молчу. Жду, значит, продолжения. — Очень скоро, завтра вечером состоится вечер.

Вечером вечер?

Логично, однако.

— Особый вечер, на который я пригласил своих самых близких союзников. А еще тех, кого желаю ими видеть, — и руку о руку потер. Снова выпялился. А я уже просто не дышу. От восторга, стало быть, и понимания важности своей роли в сотворении чего-то там. — И мне нужно, чтобы ты помогла одному человеку принять решение.

— Какое?

— Он ищет себе супругу. Женщину серьезную. Умную. И одаренную. Как ты.

— Я замужем, — сказала я и стало грустно, потому что это не замуж, а недоразумение одно.

— Я знаю. Но мы это исправим. Не бойся.

Это не страх.

Это другое.

Это желание взять что-то потяжелее и опустить на макушку этому недопророку.

— Ты будешь свободна. И мы используем это во благо…

* * *

Нет, потом, позже, в комнатушке, куда меня препроводили, благо, при ней имелся и туалет, я поняла, что мне повезло.

Не просто повезло.

Так повезло, как может повезти лишь раз в жизни.

Этот ублюдок настолько привык к собственной силе, что в дурную голову его и мысли не закралось, что однажды эта сила может просто не подействовать.

И все вокруг тоже привыкли.

И…

И дальше-то что?

Глава 20. Где продолжают радеть за судьбу мира

Огонь в подземной пещере горел слабый. Он переползал с одной деревяшки на другую, подергивая их рыжей пеленой, а то и вовсе прятался под дрова, будто опасаясь кромешной тьмы. Но как ни странно, тепла костер давал довольно, и Чарльз не без удовольствия протянул над ним озябшие руки.

Знобило.

И не только его.

Странник, сидевший рядом, то и дело вздрагивал. И тогда от костра разбегались тени.

— Проблема в том, — он заговорил сам, именно тогда, когда Чарльз уже изрядно устал от молчания. — Что выход в башню на другой стороне. Нам нужно будет подняться по реке, а стало быть, пройти по узкому руслу.

Там, где осваивались големы и хозяйничали люди, которые гостям совершенно не обрадуются.

— И место такое, что особо не обойдешь.

Странник растопырил пальцы, пошевелил разгоняя кровь.

— Извините. Сразу надо было подумать. Но, — он поморщился. — Голова до сих пор.

И у Чарльза голова тоже соображала плохо, даже раздражение было вялым.

— А поверху если? — предложил Эдди.

— Поверху… в принципе, мы можем выйти в Нижнем городе, — Странник задумался. Его лицо было бледно. И осунулся. И гляделся совершенно больным, а еще появилось в чертах что-то такое, вызывавшее подспудное отвращение.