Еще не вечер

Виктор увидел немножко грязноватую ксерокопию… непонятно чего.

Некая улитка-спираль… с крестиками на ней, у каждого крестика номер, всего их восемь.

Он, останавливая хотевшего сказать Владимира, поднял навстречу руку…

— Так, угадаю: восемь камней было в описи квитанции, и это их расположение?

— Да. Требовалось именно в данном масштабе закрепить камни на круглой пластине. Пластина из чистой меди. А сзади требовалось поставить кожаную лямку.

— Что за лямка?

— По его словам, чтобы, просунув два или три пальца, крепить на ладонь. И еще мастер должен был обточить камни под равносторонние одинаковые пирамидки.

Официантка подоспела, поставила кофе и ликерные штофики.

— Замечательно, — прокурор глотнул ликера, запил кофе и промокнул губы салфеткой.

Молодой человек повторил действия шефа.

— За-мечательно, — прозвучало уже ироническим тоном, — готов отдать погоны тому, кто объяснит, что это значит. — Ты как, не хочешь?

— Не-а.

— Жаль. Еще что-нибудь мастер рассказывал?

— По существу ничего. Священник был в гражданской одежде — приличный немолодой человек.

— И не спросил, зачем ему приличному такое изделие?

— Тот сам сказал: дескать, амулет просил сделать один якут, старый его приятель.

Прокурор чуть не присвистнул, даже губы в трубочку сложил, но в последний момент остерегся и получилось лишь негромкое фру-у…

— Ничего себе.

— Вы в каком смысле?

— А в таком, что в отличие от нас с тобой, — он повернул голову к залу, — ну и прочих, врать вот так священнику о-очень не подобает.

— Врать? А почему вы так сразу?

— Амулет, Володя, предмет языческого культа, связываться с ним христианину грех. И кроме того, почему якутский амулет — природный их, следовательно, нужно делать за тридевять земель на среднерусской равнине?.. Вот позвони его сестре, спроси — что у него были за связи с Якутией?

Прокурор повернул голову к улице за стеклом, не прислушиваясь к разговору и полагая известным ответ.

— Ну, убедился? И вот что интересно, — он еще раз взглянул на листок и отодвинул, показывая, что можно убрать, — вот что интересно: предмет такой — не иголка, он как небольшое блюдце. И где, спрашивается, этот предмет?

— Преступники могли взять. Там пять камней из восьми полудрагоценные, мастер сказал. И медь начищенную легко спутать с золотом, особенно если в спешке.

— Допустим-допустим. Но зачем священнику сей предмет? Кстати, вещица по совокупности материалов и работ не дешевая. Сколько сама работа стоила?

— Пятнадцать тысяч.

— И не меньше того за камни — приличные деньги.

Мелькнули сразу две мысли: в дело по расследованию убийства «изделие» пока не включать, и второе — попробовать завтра поговорить с Максом об этих камнях, выстроенных по спирали; завтра семинар, тот самый — с интересным докладом.

— Виктор Сергеевич?

— Я.

— Вы кофе почти уж выпили, и ликер. Может, повторим?

— Только мне уже без ликера.

Тот неохотно, но подчинился, и поманил официантку.

Никак не укладывалось поведение священника в связи с этим прибором… стоп, сознание подкинуло новое слово — «прибор».

Нет, не случайно.

Прокурор подождал, пока девушка отойдет.

— Володя, ты правильно понял — это не рисунок, а точный чертеж для мастера?

— Именно, там все точно по расстояниям… да, вспомнил, и пирамидки должны были стоять ребром к линии спирали, а выход спирали у них через центр нижнего ребра.

— То есть строгая вполне геометрия… Ты завтра с утра сделай мне копию этого чертежа и копию квитанции.

— Уже есть.

— Свои экземпляры в сейфе храни, в дело пока включать не будем.

Из какой-то школьной еще математики в памяти всплыло: «улитка Архимеда», кажется — радиус от центра там одинаково увеличивается вместе с углом, и слова учителя помнятся про идеальную конструкцию; равносторонняя пирамидка, кстати, из той же категории «идеальных». Что-то еще было по этому поводу… а, это уже в дискуссии у Маши в кафе, когда Макс говорил про кристаллы и о том, что идеальные формы обязательно каким-то образом заранее известны природе, иначе она не смогла бы работать, а отклонения от идеального она сама в меру случая производит; кто-то еще сказал: близится время возрождения платоновского идеализма.

Володя смотрит на него выжидательно.

Ах да, еще какая-то информация у него.

— Давай, что у тебя вторым номером?

Опять на стол легла полупрозрачная папочка.

Снова ксерокопия что ли?

Да, разворот паспорта — фотография брюнетки с короткой стрижкой, симпатичная мордочка мальчишеского фасона, совершенно ему не знакомая, глаза уже ловят фамилию… Шестова Мария… что за ерунда… Шестова Мария Александровна, год рождения, место рождения…

— Что это?!