Еще один день

На следующий день Бабаев с Зайцевым заскочили в класс, в котором дежурил Андрей, и окатили его из полового ведра. Сердобольная уборщица, заметив трясущегося от холода, насквозь промокшего мальчика, увела его к себе в подсобку.

— Кто же это так над тобой, а? — бормотала она, подливая в кружку горячего чая, — изверги, а не дети! Директору надо нажаловаться. Я вот им, — погрозила она кулаком.

Уборщица выдала Андрею спортивный костюм с оттянутыми коленками и дырами на локтях.

— На вот, держи. Штанцы малость подвернешь, и будет хорошо. А я твою одежку постираю и завтра отдам. Договорились?

Андрей кивнул и, спрятавшись за бойлером, переоделся.

Как-то раз Бабаев схватил Андрея за ухо и с хрустом провернул. Ухо посинело и стало огромным, точно лопух. После этого к школьнику приклеилось прозвище "Ушама бен Ладен".

Потянулась череда издевательств. Били головой о стену, плевали в лицо, стягивали штаны при всем классе, рвали в клочья тетрадки, рисовали маркером на лице.

Андрей замкнулся. На расспросы матери либо отмалчивался, либо грубил.

— Сходил бы в школу, что ли, — просила она отца.

— У меня же годовой отчет горит, Свет. Вот сама бы и сходила.

— Да я их "классную" на дух не переношу. Грымза старая… Ладно, заскочу на днях.

Выходные Андрей проводил дома за компьютером.

— Андрюх, — приставал отец, — а чего это ты, как бирюк, в четырех стенах сидишь? Шел бы на улицу, прогулялся. Эх, погода-то какая, ты смотри! Меня вот в твои годы домой палкой было не загнать!

Мальчик выходил из квартиры, садился в трамвай, и до вечера колесил по городу, разглядывая улицы, рекламные щиты, прохожих, спешащих неизвестно куда…

Однажды Андрей закрылся в ванной, взял отцовскую бритву и сбрил себе брови. Лицо стало чуть припухлым, младенческим.

Распотрошив мамину косметичку, намалевал под глазами синяки. Учительница отправила школьника смыть "этот боевой раскрас".

— Слышь, Ушама, а хочешь настоящие фишаки поставим? — хохотал с задней парты Заяц, — это мы в легкую.

Андрей нацарапал на руке слово "hate" — ненависть. Не расставался с дедушкиной медалью "За отвагу". Маленький, обтянутый бархатом футляр слегка оттопыривал карман его брюк. Это мой оберег, — твердил под нос мальчик.

Классный руководитель пожала плечами и посоветовала матери отвести сына к психологу.

Высокий, бородатый мужик с тяжелым запахом изо рта задал несколько бессмысленных вопросов, заставил пройти какой-то тест, и с миром отпустил, дав рекомендацию есть больше фруктов и не брезговать гимнастикой.

Такое скопление детей у школы можно было наблюдать только при учебной пожарной тревоге. Откуда-то из глубины вырывались истеричные вопли завуча:

— Отойдите! Все в сторону! В сторону!

Завывая сиренами, остановилась "Газель" Скорой помощи. Вслед за ней скрипнул тормозами полицейский "УАЗик". Из "скорой" выбежали двое в белых халатах. Продираясь сквозь толпу, один из них на ходу раскрыл чемоданчик с красным крестом на крышке. Девочки прятали лица в ладошках. Пацаны едва ли не карабкались друг другу по спинам, чтобы лучше разглядеть происходящее. Старшеклассники хмуро курили в стороне — строили из себя взрослых.

— Господи, боже мой, — едва не плача, выдохнула завхоз.

— С такой-то высотины, шутки ли, — покачал головой физрук.

Доктор поднялся с колен и беспомощно развел руками. Тело мальчика уложили на носилки. Из перепачканного кровью кулачка выскользнула медаль и со звоном покатилась по асфальту.

1