Еще один день

До конца учебного дня Андрей думал о предстоящей расправе. Картины рисовались самые ужасающие. Сотрясение, сломанные руки, "скорая", реанимация. Однако больше всего он боялся публичного унижения. Боялся, что поставят на колени и заставят просить прощения, обреют "под ноль" и зальют лысину зеленкой, разденут догола и закроют в женской раздевалке, или окунут головой в унитаз, снимая все это на телефон. И опасения его были не напрасны, подобное в их школе уже случалось.

После уроков Заяц и компания курили на крыльце. Они небрежно затягивались и громко харкали себе под ноги. Смолить у всех на виду — это высший пилотаж.

— Э, слышь, постой! — окликнул Андрея Заяц, — базар есть. Пошли, отойдем.

Они вышли на задний двор. Там уже собралось человек десять. Одноклассники, ребята из параллельных классов и несколько совсем незнакомых юнцов. В ожидании кровавой бойни один из них даже нетерпеливо приплясывал.

Андрей приготовился к худшему. Его зловеще окружили. Первым выступил Заяц.

— Ты че, очкозавр, беспредел творишь, а? С тобой прикалываются, а ты в своих же пацанов камнями кидаешь. Тя че, обоссать, шоль, прилюдно?!

— Не надо, — попятился Андрей.

Заяц ударил в челюсть. В голове зазвенело, из губы тонкой струйкой брызнула кровь, пачкая рукав толстовки. Андрей отшатнулся к кирпичной стене. Прихрамывая, подошел Бабаев и ткнул кулаком в живот. Андрей сложился пополам и рухнул на асфальт. Дыхание сбило. Он закашлял, сплевывая багровой слюной.

— Отхватил, дрищ? — сказал Вовка Заяц, отвесив Андрею подзатыльник, — это я тебя только погладил слегонца.

Отдышавшись, мальчик вскочил, принял боксерскую стойку и выкрикнул:

— Козлы вы все, поняли?! Козлы все до одного!

Но после в бессилии свесил руки и расплакался.

На секунду ребята смолкли, затем раздалось оглушительное ржание. Парень в растянутом балахоне присел на корточки и, заливаясь смехом, схватился за живот.

— Рэмбо, одинокий рейнджер, блин, — задыхался он, — парни, нам же хана, давайте сваливать.

— За козла ответишь, лошарик! — прогнусавили из толпы.

— Все, все, брэк, — примирительно поднял руки Заяц.

Затем он шагнул к Андрею, пыхнул дымом в лицо и похлопал по плечу:

— Ну теперь ты попал, друган. Жизни тебе в нашей школе не будет. Я те отвечаю. А скажешь кому — ваще опустим.

Одноклассник замахнулся, Андрей пугливо дернул головой.

— Пацаны, — послышалось из толпы, — палево, Маргоша идет!

Показались огненно-рыжие кудри Маргариты Павловны, преподавателя физики, которую побаивался даже директор. Задний двор моментально опустел.

Андрей утер слезы. Он взмок, у него тряслись колени, сердце колотилось где-то под подбородком.

Вернувшись домой, школьник к своему облегчению, не застал родителей. Прошел в ванную, умылся. Встал на цыпочки и глянул в зеркало. Нижняя губа раздулась. Андрей слегка прикусил ее, но и это не спасло, все равно было заметно. Он снял толстовку и замыл кровавое пятно. На кухне поковырял вилкой холодную котлету, глотнул воды из графина и направился в комнату. Не раздеваясь, повалился на кровать и через минуту уснул.

Семилетний Андрюша гостит в деревне. Босиком он несется по цветущему саду. В руке сачок на бамбуковой палке. Андрей ловит пеструю бабочку. Прыжок, взмах, неудача. Упрямый, он пробует снова. Осторожно приподнимает фиолетовый капрон, а там пусто.

— Ну и пусть, — Андрей бросает сачок в траву и бежит к дому.

На скамейке под разросшимся кустом сирени он замечает своего дедушку. Желтые табачные усы, густые брови, озорной прищур. На нем зеленая гимнастерка с засученными рукавами и слегка сбитая набок шапочка из газеты. Не вынимая папироски изо рта, он смазывает цепь старенького "Школьника".

Андрей обнимает деда, целует в колючую щеку.

— Поторопись, родненький, тебя уж заждались, — покашливает от едкого дыма старик, вытирая перепачканные солидолом пальцы.

Внук лихо седлает велосипед и несется по узкой, петляющей тропинке.

В конце тропинки видит колодец. Андрей резко тормозит, прыгает с велосипеда. Затем припадает к колодцу и всматривается в темноту. Веет сыростью и холодом.

— Я сильный, я смогу, — решает мальчик.

Минуту поколебавшись, Андрей зажмуривает глаза и сигает вниз.

Полет его бесконечно долог. Мальчик пытается схватиться за каменные, с глубокими выбоинами стены, но сильно обжигает ладони. Он кричит, не слыша своего голоса.

— Ничего не бойся, Андрюш, никогда ничего не бойся, — далеким эхом раздается хрипловатый басок дедушки…

Мальчик чувствует, как что-то сильное и в то же время нежное подхватывает его и вытягивает наверх. Ему становится тепло и спокойно. Дедушка берет его на руки, гладит по голове, шепчет на ухо.

Андрей проснулся. Его знобило. Подбив под себя одеяло, мальчик лежал, устремив взгляд в потолок.

Вскоре вернулись родители. Ворчливый отец отправился с пакетами на кухню, а мама вошла в комнату Андрея. Мальчик отвернулся к стене.

— Просыпайся, сынок, — мать слегка качнула его за плечо, — или ты до вечера валяться намерен?

— Не, мам, сейчас встану, ты иди пока.