Еще один год (СИ)

Рон начал что-то кричать и размахивать руками. Драко с вызывающим видом вступился за меня и бросил Уизли, что тот всего-навсего завидует, а сам неудачник. Уизли покраснел, как мак и бросился в драку. Близнецы его немного утихомирили и смогли удержать на месте. Макконли и Корнер задержали Драко, а несчастный Невилл, который, конечно, был на моей стороне, но не решился открыто конфликтовать с теми, с кем ему еще учиться минимум четыре года, отошел в сторону и выглядел расстроенным.

— Иди сюда, — поманил меня Седрик Диггори. Мы отошли в сторону, и так уж вышло, что никто за нами не последовал.

Я приготовился, что сейчас услышу какие-то обвинения или что-то в этом роде, ведь с Диггори мы хоть и не враждовали, но и друзьями никогда не были. Да какие там друзья, мы и разговаривали то за эти три года всего несколько раз. Вот только я ошибся.

— Я рад и не рад, что мне придется бороться именно с тобой, — так сказал Седрик. — В общем, желаю тебе удачи, Гарри.

Он протянул руку, и я с удовольствием её пожал.

Глядя, как он неспешно, с достоинством отходит к своему факультету, я размышлял о благородстве и силе духа, и о том, что в этой жизни и в этом мире все перемешано — лицедейство идет под руку с самопожертвованием, а зависть содействует с невероятной добротой и смелостью. И что нужно для того, чтобы отличить зерна от плевел.

Я же отвел своих друзей в сторону и у нас состоялся обстоятельный и неторопливый разговор. Я не оправдывался, так как не чувствовал себя ни в чем виноватым. Мне просто не хотелось, чтобы кто-то из них почувствовал зависть или что-то в этом роде.

Неожиданно хорошее влияние оказала идиотская выходка Рона Уизли. Друзья бросились мне на помощь, и их поступок не позволил сформироваться тому чувству недовольства, которое могло между нами возникнуть.

Ещё меня очень сильно выручила Луна, которая в своей спокойной манере заметила, что я сам свое имя в Кубок не кидал.

— И никого не просил этого делать, — заметил я.

— Но ты не выглядишь удивленным, — заметила наблюдательная Герми. — Значит, ты был к этому готов и предполагаешь, кто тебе мог так «помочь».

— Да. Немного. Поговорим об этом позже.

Через пару дней, когда все немного успокоились, я смог оценить те изменения, что произошли в учениках по отношению ко мне.

Благодаря Флитвику и тому, что я ни с кем не враждовал, Когтевран воспринял мою выходку, к которой я не имел ни малейшего отношения, достаточно адекватно. На меня если и злились, то всего несколько человек со старших курсов. Наши вообще считали, что если у меня хватило мозгов обдурить Кубок, значит я уже одним эти доказал свою готовность участвовать в турнире. Правда Чжоу Чанг, которая встречалась с Седриком Диггори, посматривала на меня очень нехорошо — уверен, она думала, что я сделал так специально, чтобы украсть славу ее парня.

Пуффендуй после первого всплеска недовольства успокоился. Похоже, Диггори провел там необходимую работу, и «барсуки» зла на меня не держали. Я не преминул поблагодарить его за это, и он воспринял мои слова совершенно спокойно — значит и правда говорил со своими.

— Знаешь, я понял, что если не смогу победить четверокурсника, то грош мне цена, как магу, — заметил Седрик. — Не обижайся на мою честность.

— А я и не обижаюсь. Ты хорошо сформулировал свою позицию, — мне действительно понравились его слова. Если ты не сможешь победить парня, который младше тебя на два года, то кто в этом виноват? Малолетка или ты сам? А может дело в том, что ты плохо учился и вообще не проявил никаких талантов и упорства? И хотя меня трудно назвать ребенком, но мы все здесь соревнуемся в магии, которую Седрик изучает уже шесть лет (а может и больше), а я только четыре.

Позиция Диггори вообще была на удивление взрослой. Вот только жаль, что так думают не все. Люди вообще, в своем большинстве, почему-то уверены, что в их проблемах и горестях виноват кто-то другой, а не они сами. Виноваты люди, враги, завистники, Бог, дьявол, кто-то еще, но не сам человек…

Я думал так же в прошлой жизни. И конечно, это было большой ошибкой, не позволяющей объективно оценивать себя и окружающий мир.

Слизерин разделился пятьдесят на пятьдесят. Благодаря Малфою и его тамошним связям, все, кто хорошо знал Драко, и ко мне относились нормально. А вот вторая половина демонстративно не замечала наглого четверокурсника.

Хуже всего получилось с Гриффиндором. Близнецы, похоже, всерьез расстроились, что им не удалось, а у меня получилось пропихнуть имя в Кубок. И хотя открыто они ничего не говорили, я видел, каким взглядами их товарищи посматривают в мою сторону.

Благодаря ненависти Рона Уизли, а может еще по каким причинам, практически все «львы» с четвертого и младше курсов встречали мое появление свистом и насмешками. Я старался обращать поменьше внимания на различных придурков и поговорил с Невиллом и Криви, чтобы они не вздумали за меня заступаться. Еще не хватало, чтобы из-за меня некоторые недоумки настроили против них весь факультет.

Дни потянулись один за другим.