Еще один год (СИ)

Он планировал долго и в абсолютной тишине. Сотни взглядов были прикованы к этому неожиданному недоразумению. Было так тихо, что будь сейчас лето, мы бы услышали, как летают мухи.

Повисло молчание. Дамблдор в последний момент ловко перехватил в воздухе пергамент, внимательно изучил, что там написано, а потом спокойно, словно ничего необычного не произошло, произнес:

— Гарри Поттер еще один чемпион Хогвартса, — его лицо оставалось совершенно бесстрастным, и я еще раз подивился выдержке и самообладанию старого мага.

Был шум, были крики и вопли. Больше всех недовольство проявляли Максим и Каркаров — и я их, в общем-то, понимал. Ведь это незаконно и теперь Хог имеет в два раза больше шансов на победу.

Кое-кто посматривал на Дамблдора искоса, как на мошенника, но он лишь невозмутимо улыбался и сверкал своими очками-дольками.

Когтевранцы рассматривали меня со странной смесью радости и недоумения. Гриффиндорцы орали, что я обманщик и плут, и вообще, меня уже давно надо линчевать. К их крикам присоединился Пуффендуй, а Слизерин не торопился и обдумывал ситуацию.

Наши гости с Дурмстранга выглядели заинтригованными.

А потом Дамблдор пригласил меня к остальным чемпионам. Туда уже отправились все директора и Грюм. Следом за ним прошел Флитвик.

Здесь, в небольшой, но уютно обставленной комнате, я выслушал немало интересного о себе.

Мадам Олимпия Максим говорила, что Дамблдор ведет себя нечестно, позволяя подобные инциденты, и вообще, он, как один из организаторов нынешнего турнира, мог бы проявить больше внимательности и дисциплины.

Игорь Каркаров орал, что с таким открытым и подлым мошенничеством он столкнулся впервые, что это грязно и низко, и что он, если не будет новой, на этот раз справедливой жеребьевки, бойкотирует турнир.

Дамбдор напомнил всем, что бросив свое имя в Кубок ученик заключил с ним магический контракт и обратной дороги нет.

Я молчал, придерживая мысль, что если контракт заключается с помощью обмана и хитрости, без ведома заинтересованного человека, то наверняка есть способ, как его аннулировать. Впрочем, вмешиваться я не стал — почему бы мне и не поучаствовать? Я сам за себя отвечаю, никого не впутываю, и все пойдет на пользу. Страха я не испытывал и вообще, все предстоящее действо не вызывало у меня сильных эмоций. Только почему бы мне кое-что не сказать и не посмотреть на реакцию?

— Я могу дать магическую клятву, что я сам не бросал свое имя в Кубок, никого об этом не просил и не намекал, — эти слова, словно холодный душ, заставили всех замолчать и уставиться в мою сторону.

Делакур поглядывала на меня с презрением и превосходством. В ее глазах я всего лишь малолетка. Крам смотрел недобро, с отчетливо выраженной угрозой. На лице Диггори играли смешанные чувства — неудовольствие от еще одного участника и конкурента от Хога боролось с желанием морально поддержать.

Все остальные, кроме Флитвика и, пожалуй, директора, видели во мне главного врага.

Бедный Поттер — и как он через все это прошел? Я-то взрослый человек, но и мне малость неуютно под этими взглядами, которые, словно дула ружей, нацелились в мою сторону.

— Это уже не важно, каким образом имя Поттера попало в Кубок, — директор отринул мои слова, как несущественные и ловко перевел тему на то, что всем нам теперь предстоит просто смириться.

И все же я не понимал этого человека — ведь по идее ему не нужен ручной герой, который прикоснулся к славе. Ему не выгодно мое участие в Турнире. Тем более, он не дурак и давно понял, что не вызывает моей симпатии, и я не смотрю ему в рот, ловя крохи мудрости и величия. Он наоборот должен сделать все, чтобы я не участвовал. Или нет? Ох, просто голова кругом идет от всех этих предположений.

В конце концов общий градус напряжения начал спадать, и маги примирились с тем фактом, что в турнире Трех волшебников в этом году будут участвовать четыре человека.

После чего нам объявили все основные правила, сообщили, что первый этап пройдет двадцать четвертого ноября, и наконец-то позволили уйти. Я вышел из комнаты с таким чувством, словно вагон с песком разгрузил.

— Умеешь ты удивить, Гарри, — Флитвик шел около меня, задумчиво почесывая костяшки пальцев.

— Вы верите, что я этого не делал, учитель?

— Я-то верю, но кого интересует мое мнение?

— Меня, прежде всего. И весь Когтевран.

— Ладно, я подумаю, как снизить градус недовольства. Хотя бы на нашем факультете.

— Спасибо, учитель.

Мы расстались. Откуда не возьмись, первым делом ко мне подскочил Рон Уизли.

— Ты лживый козел, — крикнул он. — Как ты посмел кинуть свое имя в Кубок?

— Отвали, — бросил я и отпихнул его плечом. — Тебе-то что за дело?