Еще один круг на карусели

Однако ночью у меня возникло ощущение, что синусит мой прошел, и наутро мне показалось, что дышать действительно стало легче. Что это было: та девушка с ее пранотерапией или психическая хирургия Орбито? Или это последствия «бомбы замедленного действия» — сауны на Ко Самуе? А может, курительные палочки доктора Махадевана? (Видно, мне так и не суждено этого узнать. Через некоторое время синусит вернулся и теперь появляется и проходит по своему усмотрению.)

Прежде чем отправиться в путь, я пошел попрощаться с Фрэнки и подвести итоги моего пребывания на Филиппинах. Мы устроились в кафе. Фрэнки не отрывал глаз от группы молодых людей за соседним столиком — жизнерадостных, непринужденных, в безупречных деловых костюмах. Он наблюдал за тем, как они жестикулируют, как говорят. Его следующий роман, признался он мне, будет о них — о манильских «яппи». Эти ребята знали все о французских винах, но ровным счетом ничего о маленьких человечках, живущих в их домах. Разве они истинные филиппинцы?

К кофе он заказал «энсаймаду».

— Это осталось нам в наследство от испанцев, но теперь у нас ее делают лучше, чем в Испании.

Для Фрэнки эта сдоба была символом Филиппин.

— Смотри, снаружи она красивая, пышная, посыпана сахарной пудрой, — сказал он. Потом, воткнув вилку, добавил:

— Но внутри — только горячий воздух.

Тут мы расхохотались, — еще и потому, что мимо окна кафе проезжал ярко раскрашенный «джипни» с надписью: «Не сомневайтесь. Бог властвует. Он всегда властвовал и всегда будет властвовать. Точка, конец связи».

ГИМАЛАИ

Ртутная пыль

Было у тигра двое приближенных: леопард и шакал. Каждый раз, задрав добычу, тигр сперва насыщался сам, а затем позволял леопарду с шакалом подобрать объедки. Как-то раз тигру случилось убить сразу трех животных: крупное, среднее и маленькое.

— Как же мы их поделим? — спросил тигр у своих приближенных.

— Проще простого, — ответил леопард. — Самую крупную добычу ты возьми себе, средняя достанется мне, ну а меньшую отдадим шакалу.

Тигр ничего не сказал, а ударом лапы растерзал леопарда.

— А теперь как мы их поделим? — снова спросил он.

— О, властелин! — ответил шакал, — меньшую часть ты возьми себе на завтрак, большую — на обед, а среднюю — на ужин.

Тигр удивился.

— Скажи мне, шакал, у кого ты научился такой мудрости?

Шакал слегка замялся, а потом смиренно ответил:

— У леопарда, о властелин…

Чтобы не скучать, я взял в дорогу экземпляр «Панчатантры» и вечером в маленькой гостинице в Ришикеше на берегу Ганга, стал перед сном читать некоторые истории о животных из этого занимательного сборника. По преданию, более тысячи пятисот лет назад их написал один старый отшельник для трех невежественных и нерадивых царевичей, желая преподать будущим правителям некоторые уроки житейской мудрости.

В Ришикеш я приехал из Дели; наутро мне предстояло продолжить путь в Дехра-Дун для встречи с известным врачом-аюрведистом. Говорили, будто у него есть совершенно необычное средство для лечения рака.

Что впечатляло в этих древних сказках о животных, так это полное отсутствие прописной морали, как в наших баснях. У них была другая цель — научить борьбе за выживание, исходя из беспристрастного наблюдения за жизнью. Возможно, выводы, к которым старый отшельник неназойливо подводил царевичей, не слишком вдохновляли, но, безусловно, содержали зерна мудрости.

А я? Разве я не пришел к некоторым выводам о своей жизни за последние годы? Скитаясь по миру в поисках врачей, знахарей, наставников, я понял, что бессмысленно продолжать странствия, что панацеи не существует и единственное, что следует делать, — это жить более осознанно, по возможности, более естественно. Есть умеренно и только здоровую пищу, правильно дышать, контролировать свои запросы, максимально сократить потребление, держать в узде свои желания и этим расширять границы собственной свободы. Так что же я здесь делаю? Зачем отправляюсь на поиски очередного целителя, неизвестно какого по счету?

Отправиться в эту поездку меня подтолкнула не столько надежда на исцеление, сколько старая журналистская страсть, то наслаждение, которое испытываешь от дороги, чтобы узнать, есть ли что-то стоящее в истории, о которой только читал или от кого-то слышал. А тут история была и впрямь интересная.

В отличие от «врача» из Какинады или от молодого Махадевана, Вайдия Баленду Пракаш был знаменит. Им интересовалась пресса, правительство наградило его престижным орденом, он пользовался покровительством тогдашнего президента Индии; среди его пациентов был английский мультимиллионер сэр Джеймс Голдсмит, который выделил ему свой вертолет и пригласил в Европу. Слава Вайдии Баленду Пракаша началась в 1987 году, когда ему удалось вылечить от лейкемии пакистанского мальчика двух с половиной лет, признанного неизлечимым в одной крупной лондонской больнице; история попала тогда на страницы всех газет.