Еще один шанс

— Молчи, сердце мое, — пробормотал он, целуя ее в губы. — Молчи и слушай. Я хочу, чтобы ты знала, каким слепым идиотом я был: то толкал тебя в объятия Люка, внушая, что прошлого не вернуть, то изображал любовника Флер, хотя ни разу не лег в постель ни с ней, ни с другой женщиной…

— Ох, Фред, я так этому рада! — воскликнула она.

Он, будто не слыша, продолжал:

— Конечно, я поступал так не от злости, а скорее от сознания своей беспомощности… Однако все это ранило тебя, а я тогда, в бешенстве оттого, что дал себя одурачить, ничего не понимал. Уязвленная гордость и ощущение холодной пустоты в сердце заставляли меня делать вещи, о которых я буду сожалеть всю жизнь.

— Фред, послушай! — наконец удалось вставить Хелен. — Ты был в этом не одинок, помнишь, я ведь тоже говорила тебе, что считаю Флер более подходящей для тебя парой… Так знай, я испытывала тогда те же чувства, что и ты. Правда, даже в самые тягостные минуты я в глубине души не верила собственным словам. Ох, если бы ты знал, какие ужасные чувства пробуждало во мне то, что вы сидите рядом, танцуете вместе…

— Я знаю. — Слабая улыбка тронула губы Фреда, и он нежно коснулся ее пышных волнистых волос.

Они посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись.

Потом он встал, взял ее за руку и повел в спальню.

— Мне нравится эта кровать и эта комната, — сонно проговорила Хелен.

Фред критически осмотрел свою спальню.

— Ну, здесь, по крайней мере, удобно…

— Здесь ты впервые овладел мною, да и потом мы столько раз занимались на этой кровати любовью. Думаю, нам не стоит менять убранство этой комнаты.

— Согласен, радость моя. Сохраним ее такой в память о нашей любви! Невозможно забыть, как ты была великолепна, впервые оказавшись на этой кровати. А сегодня…

Сегодня! Хелен восторженно вздохнула.

Сегодня Фред любил ее с пронзительной нежностью, с чувством полного, безраздельного обладания, а она самоотверженно отдавалась ему.

Опьяненные сознанием того нового чувства, которое рождалось сейчас, они говорили друг другу нежные слова и сопровождали их изысканными ласками. Физическая близость впервые наполнилась для них душевной.

— Помнишь, ты говорил, что любишь секс натощак? — лукаво усмехнулась Хелен. Вдруг она резко села на кровати и принюхалась. — Ох, только не это!

Фред рассмеялся.

— Неужели у тебя никогда ничего не пригорало?

— Никогда! А вдруг там уже начался пожар?!

— Сомневаюсь… Но, пожалуй, все же стоит сходить вниз и посмотреть.

— Сейчас, вот только оденусь… — засуетилась Хелен. — Где мое платье?

Но Фред вновь привлек ее к себе и сказал:

— Никакого платья!

— Что?!.. — ужаснулась она. — Послушай, я согласна совершать время от времени бесшабашные поступки, но не до такой же степени…

— Хочешь сказать, что кухня для тебя — святыня, и являться, туда нагишом не годится? Помнится, совсем недавно в гостиной ты позволила себе подобные вольности!

— А тебе не понравилось?

— Очень понравилось!

— Только об одном прошу тебя, милый, — с улыбкой повернулась к нему Хелен, — не смотри на меня так, даже если я одета. У меня начинают слабеть колени…

— Ох, Элл и, раньше ты никогда не говорила мне таких приятных вещей, — с радостным блеском в глазах заметил Фред.

Она подняла руку и коснулась пальцами его рта.

— Хватит болтать! Пора гасить пожар на кухне.

— Ну, ладно, уговорила. — Он выглядел комично серьезным. — Но не идти же тебе, в самом деле, голой…

Он встал, направился к гардеробу и извлек оттуда желтый шелковый халат. Ее халат!

Глаза Хелен расширились от удивления.

— Ох, я ведь забыла его здесь! Поверь, это не нарочно. Вернувшись домой, я вспомнила о нем, но не возвращаться же было… Я подумала, что ты его просто выбросишь.

— Нет, — сказал Фред, накидывая халат ей на плечи. — Как же я мог его выбросить, если он до сих пор пахнет тобой. В самые отчаянные минуты одиночества я, бывало, прижимался к нему лицом, и мне становилось легче…

— Ах, Фред, раньше ты никогда не говорил мне таких приятных вещей, — повторила Хелен его слова, и слезы брызнули у нее из глаз.

Спустившись вниз, влюбленные выяснили, что кухня наполнена чадом, а мясо молодого барашка обуглилось.

Взглянув друг на друга, они расхохотались.

— Придется ограничиться омлетом. Думаю, ты как-нибудь переживешь это? — спросила Хелен.

— У тебя, радость моя, даже омлет получается волшебный! Но с этим, думаю, можно не торопиться. Давай-ка лучше продолжим нашу бесшабашную жизнь.

— Считаешь, что нам стоит вернуться в постель?

— Да!

И она вновь оказалась в его объятиях.

Некоторое время спустя, после душа, они сидели за столом, поглощая омлет, и любовались видом, открывавшимся из окна гостиной.

— Ты была права, — сказал Фред. Хелен вопросительно взглянула на него. Он поднял свой бокал.

— Я чувствую, что мы с отцом, наконец, примирились.

— Ох, Фред, если бы ты знал, как я этому рада!