Еще один шанс

— Я собираюсь заняться этим вопросом, — чопорно ответила я и поинтересовалась: — А почему они через водителя мне ничего не передали?

— Через водителя? — удивился почему-то доктор Геллен.

— Написали бы ему, он бы мне передал, — я пожала плечами, объясняя очевидное.

— Возможно, у них нет его контакта, — предположил он, зачем-то пытаясь оправдать моих родителей.

Бессмысленно, потому что при желании они могли найти способ сообщить мне о визите доктора. У них нет контакта — хотя, казалось бы, как можно не иметь связи с человеком, который большую часть времени знает, где их дочь. Но он же не со стороны человек, кто-то нанял его на работу, с кем-то он общается. Да наверняка у того же дворецкого есть контакты всех работающих на семью. Но моим родственникам и в голову не пришло искать способ со мной связаться.

Не для того ли, чтобы настроить доктора против меня? Не хотят ли, чтобы меня упекли в психушку?

Кто знает, как тут поступают с потерявшими память. Может, объявляют недееспособными.

Почему я не выяснила этот вопрос заранее?

— Что ж, оставим это на их совести, — я улыбнулась еще приветливее. — Итак, с какой целью вы меня ждали?

— Я получил тревожную информацию о вашем здоровье от моей коллеги из Иньеры. Она утверждает, что, хотя все ваши физические показатели в норме, вы… потеряли память?

Это прозвучало как вопрос, и я пожала плечами:

— Все верно.

— Вы действительно ничего не помните? — дождавшись моего кивка, он задал еще один вопрос: — А свое имя?

— Нет. Мне его сообщили, но я его не вспомнила. Собственно, как и все остальное до катастрофы.

— Ни родителей? Ни дом? — продолжал выпытывать доктор.

— Ничего, — подтвердила я.

— Но как вам удалось выбраться из запретного леса? Вы очнулись в неизвестном месте, не зная, кто вы — и не поддались панике?

— Что ж, думаю, за это стоит сказать спасибо моему инстинкту самосохранения, — я улыбнулась. — Когда рядом с тобой готовый взорваться самолет, философские вопросы типа — кто я, где я, отходят на второй план. Я хотела выжить, мне было не до паники.

— И все же… — он неверяще покачал головой. — Суметь спастись, оказавшись без памяти в запретном лесу? В это с трудом верится.

— Я была не одна, — напомнила я и хмыкнула: — А вы точно врач, а не журналист?

Доктор Геллен мягко рассмеялся:

— Прошу прощения. Я действительно поддался любопытству, проигнорировав профессиональные обязанности.

— Что ж, спрашивайте. Мне нечего скрывать, — смело заявила я.

Доктор кивнул и вытащил из кармана блокнот. Точно не журналист?

— Вы были не одна, вы сказали. Вас вывели из леса?

— Нет. Парень большую часть времени был без сознания, так что это мне приходилось его тащить. Но он приходил в себя и помогал где советом, а где и силой.

— Это он построил плот?

— Нет.

— Но откуда вам известно, как строить плоты, магоспожа Кларисса?

— Ниоткуда. Но, доктор Геллен — это же просто плот. Несколько бревен, связанных вместе. Один раз увидишь и принцип понятен.

Мужчина что-то записал в свой блокнот.

— А монстры?

— Что монстры? — не поняла я.

— Как вам удалось пробиться сквозь полчища монстров с человеком без сознания на руках?

— Эм… благодаря их отсутствию? — мне подумалось, что доктор шутит.

— Отсутствию? — изумился он вполне искренне. — Человек, тем более маг, в запретном лесу приманивает всех окружающих монстров, а в запретных местах их несчетное количество. Ведь там их никто не зачищает.

— Не знаю, нам встретились за все время несколько штук, они были поодиночке, и справиться с ними не составило труда, — пожала я плечами в очередной раз. — Хотя… каждое утро возле нашего лагеря сидели три паукособаки. Впрочем, хотя мы их убивали каждый раз, я не уверена, что это были разные монстры, а не одни и те же.

— Паукособаки? — переспросил он, чуть помолчав. — Хм. Похоже на вагса.

— Что такое вагса? — я с досадой отметила еще один аспект местной жизни, который обошла вниманием.

Но кто же знал, что у монстров есть классификация?

— Вагс — это встречающий мимик, — видя мое недоумение, доктор пояснил: — Обычно в запретных местах первого встреченного монстра удается убить. Но в этот момент появляется вагс, который копирует убитого монстра и преследует убийцу. И мимикрирует под человека, если вагсу удастся уничтожить его.

— И этот вагс… он не убиваем, что ли? — я невольно поежилась, сообразив, что мои подозрения не были беспочвенными.

— Можно уничтожить ту форму, в которой находится вагс, но он вернется точно таким же через какое-то время, — подтвердил доктор Геллен.

— А, так поэтому в гарнизоне нас чем-то просвечивали? — догадалась я.

— Да. Вагс, выбравшийся из запретного леса — это катастрофа и огромные жертвы, — мужчина вздохнул и нахмурился: — Так, минутку. Почему вагс сидел возле лагеря, не пытаясь напасть, пока вы спали?

Вообще-то это мне надо спрашивать, потому что я-то о монстрах ничегошеньки не знаю. Но могу предположить.

— Я окружала лагерь охранной полосой — сухими листьями, чтобы услышать, как к нам кто-то приближается. Обычно они сидели у их границы.

Доктор Геллен снова что-то записал в блокнот, а затем взглянул на меня: