Еще один шпион

— Море, — сказал Родион. — Теплое, спокойное. Далеко отсюда. Примерно там, где вы отдыхали этим летом. Дом на берегу. Частный пляж. Небольшая яхта у пристани. Гараж на две машины. До ближайшего города со всевозможными развлечениями и развитой инфраструктурой — десяток миль по хорошей дороге, на которой никогда не бывает пробок и которую нет нужды чистить зимой. Для мощной спортивной машины это десять минут езды, по московским меркам совсем ничего. Уютный вечер в первоклассном ресторане. Ночь с красивой женщиной… с Наташей, к примеру. Или с любой другой, как вам захочется…

Родион посмотрел в сторону крепконогой официантки, только что доставившей к соседнему столику вторую перемену.

— Из числа забот: ежегодная покраска яхты, встречи с финансовым консультантом, который ведет ваши дела и время от времени дает советы по поводу ценных бумаг, а также регулярные визиты к вашему врачу и личному тренеру… Ну, и ежедневная чистка зубов, разумеется, — Родион улыбнулся. — Многие медицинские светила считают, что здоровье человека на 90 процентов зависит от гигиены полости рта.

Майор поставил стопку на стол. Шутку он не оценил. Возможно, даже не расслышал.

— Для всего этого нужны деньги, — сказал он.

— Шестизначный счет в надежном банке, — сказал Родион, глядя ему в глаза. — Или семизначный — все зависит от вас. Ну, и в какой-то мере от вашего финансового консультанта… Как вы полагаете, Сергей Михайлович?

Семаго вдруг протрезвел. Он понял. Не испугался, не удивился, просто понял. Все эти подарки, угощения, вип-ложи, праздник жизни… Все объяснилось просто и понятно. Он вспомнил вдруг свой давешний сон: ракета, друзья, его тщетные попытки успеть… Вот ведь какая штука выходит — все они четверо и в самом деле будто в одном экипаже, в одной ракете, и несет их куда-то неведомая сила, всех четверых. Почему именно они?.. Двое уже погибли, один медленно загибается в сибирской колонии… остался только он, Семаго. Опоздавший. Припозднившийся. Но, похоже, он все-таки успел. Догнал их. Полетит он — в ракете, которая (уж он-то знает это наверняка!) никогда не вернется обратно?.. Или опять одолеет его проклятая «ракетофобия», опять он спасует, струсит, останется на земле тихо доживать пенсионерский век?

— Я лечу, — сказал Семаго тихо.

— Что? — удивился Родион.

Майор смутился, прокашлялся, увидел перед собой полную стопку, выпил. Увидел, как через зал к ним танцующей походкой возвращается Наташка — веселая, красивая, беззаботная. И сказал твердо:

— Я полагаю, что надо попробовать.

— Ну, и замечательно! — Родион перевел дух, поднял свою стопку, посмотрел сквозь нее на секретоносителя первой категории Сергея Михайловича Семаго, улыбнулся.

— За вас. И нашу дружбу! — и тоже опустошил свою стопку.

Это была его первая вербовка, и она прошла успешно.

* * *

Во время утренней поверки полковник Савичев смотрел люто, исподлобья, кривил губы.

— Бригада пилорамы — три шага! Почему опилки на территории? Карцер на пять суток!

— Кто вчера дежурил по кухне? Дульцев, Козин, Гребенников, Панибрат — три шага! Посуда вымыта плохо! Пять суток!

Вчера его снова вызывали в Заозерск, на ковер — на этот раз к самому начальнику краевого ФСИН, генерал-майору Драгунову. Еле уполз оттуда Савичев, думал, концы отдаст. Такими словами его не крыли с тех пор, как был жив отец. Да какое там — отец и слов-то таких не знал: «латентная демократия», «лондонский выползень», даже — «клещ голливудский»! При чем тут Голливуд, Савичев сразу не понял, а потом по вечерним новостям передали, что какая-то там американская киностудия собирается ставить фильм, основанный на фактах из жизни Мигунова и его героической, значит, борьбы. Еть мать, вот уж дали так дали! Хоть сразу рапорт на увольнение пиши!

— Отряд хозобслуги! На полу — грязь! Дневального лишить передачи!

— В медчасти опять нехватка лекарств, Ивашкину строгий выговор…

И Полканиха туда же: выгребла его заначку, объявила «сухой закон» — пока, значит, опять премию платить не начнут. Вот дура! На месте своем удержится — и то ладно! В звании не понизят — счастье! О какой премии речь!.. Ей бы, дуре, наоборот, в ноги Савичеву поклониться — вон, в самом Голливуде кино про них снимать будут, и на ее роль тоже какую-нибудь бабу-ягу найдут обязательно. Знаменитость! Все они знаменитости теперь…

— Кто на «овощерезке» в эту неделю? Три шага!.. Кто вам разрешил капустные очистки выносить за пределы хозблока, я спрашиваю? Пять суток!

И только Мигунова не трогал полковник. Главного виновника всех неприятностей. Его только тронь — такая вонь поднимется, что ею Савичева точно с должности сдует! После поверки полковник будто невзначай зашел в тринадцатую камеру, поинтересовался: как жизнь?

— Нормально, гражданин начальник, — пробубнил Мигунов, глядя в сторону. Сам зеленый, глаза ввалились. — Как обычно.

— Жалобы есть?

— Нет, гражданин начальник.

— Претензии?

— Нет.

— За что же ты мне тогда, Мигунов, такую подлянку устроил? — спросил Савичев. — За что на весь мир ославил?

— Я про вас ничего не говорил, гражданин начальник.