Еще одна история (СИ)

Дальше Морьо не слышал. Он широко раскрыл глаза и стоял недвижно перед Айканаро и другими арфингами.

Выступление четвёртого сына Феанаро на том Совете вошло в анналы истории, а сказанные им во всеуслышание слова ещё долго передавили шепотом и открыто как среди нолдор, так и среди сумеречных квенди.

***

Последний раз она видела его, когда он в числе братьев взошел на флагманский корабль, отплывавший в Эндорэ под командованием Феанаро.

Ее собственные отец и братья были охвачены скорбью и пылали праведным гневом — то, что учинили в их столице воины нолдор, нельзя было описать никакими словами — вокруг царил полнейший хаос, берега Амана были запятнаны невинной кровью тэлери.

Она спешно прощалась с дедом Ольвэ, не находившим себе места от захлестнувшего Альквалонде горя, среди охватившей Арду тьмы, в тревожном, мечущемся, красноватом свете факелов, освещавших комнаты приморской резиденции, бывшей их общим домом.

Тогда она впервые увидела на лице деда слезы и удивилась — то, что всего несколько дней назад стало бы для нее трагедией, заставив долго плакать, теперь потеряло какую-либо важность. Все переменилось в одночасье. Возможно ли представить, что есть на свете что-то, что может заставить Владыку тэлери безутешно и горько рыдать? Нэрвен стало страшно.

Отец непрестанно взывал к Единому, не будучи в состоянии взяться за что-либо и бесцельно бродя по едва освещенным залам, словно скорбная тень, сопровождаемый верной свитой.

— Умоляю, Артанис, останься возле матери! — не раз просил он, — Не обрекай себя на мучения! Подумай обо мне, обо всех нас!

Но она собрала вещи вопреки всему и вся. Вместе с Нэрвен в поход собрались и ее придворные подруги, верные девы-воины из нолдор, что росли вместе с Артанис и были дочерьми стражей ее отца. Нисси надели доспехи и опоясали мечи, бесстрашно последовав примеру их госпожи.

— Тогда остаюсь я! — решительно заявил Арафинвэ, получив очередной твердый отказ, — Я не оставлю Эарвен одну! Она этого не заслужила.

Дочь только кивнула на эти слова.

— Береги себя, Артанис, жемчужина моя! — сдавленно проговорил финвион, сжимая дочь в прощальном объятии.

— Я видела будущее, отец, — отвечала она, — мы увидимся вновь… Береги мать и тех, кто остался, — напутствовала его спокойным голосом Нэрвен.

И так, попрощавшись с родителями, дедом и оскверненным городом, она отправилась в путь, возглавив вместе со своими нисси одну из колонн, ведомых Нолофинвэ, решившим, несмотря ни на что, последовать за старшим братом.

Они брели на север вдоль побережья, сопровождая ведомые дядей Феанаро корабли, двигавшиеся недалеко от берегов Амана. Наконец, Пламенный Дух решил, что они на достаточном расстоянии от Альквалонде и приказал приблизиться к берегу — он и его воины нуждались в том, чтобы пополнить запасы воды, провизии и необходимых для плавания и первых дней в Эндорэ вещей.

Нолдор работали быстро и справно: запасали коймас, варения, вяленое мясо, воду и вино, на корабли вносили теплые одежды и покрывала, шкуры животных, немногие взятые ими с собой инструменты и предметы личного обихода.

Когда все было готово к отплытию, было условлено, что Феанаро, его верные стражи, сыновья со свитой и семьи состоящих при Нолдаране и феанорингах воинов отправятся первыми в плавание к берегам Эндорэ. А когда достигнут желанной земли, корабли вернутся за оставшимися, которые отплывут под командованием Нолмэ.

Нэрвен стояла на берегу рядом с братьями, окруженная своими нисси, в числе тех, кто решил проводить соплеменников в плавание. Путь им должны были освещать звезды, светильники и горящие факелы.

Уже много дней они жили без света Древ, вынужденные пользоваться огнём и острым зрением, и постепенно все привыкли к темноте. Поэтому яркие красные всполохи, увиденные ими далеко, у самого горизонта через несколько дней после отплытия кораблей, сразу заметили все. Нэрвен тогда спала в своей палатке. Ее растолкал прибежавший за ней Айканаро.

— Проснись же! Смотри туда! — и он указал рукой в сторону моря.

Взглянув на мерцавший красным черный горизонт, Нэрвен мгновенно поняла, что произошло. Вероломный дядюшка Феанаро, она не сомневалась в этом, предал их, приказав уничтожить добытые ценой страшного кровавого греха корабли деда Ольвэ. Сердце глубоко пронзила колика. Нэрвен вскочила на ноги и, выхватив у брата из рук зажженный факел, побежала к берегу, где уже столпились воины Нолофинвэ и отряды ее братьев. Все безмолвно созерцали отсветы и вспышки.

Тогда, глядя на красные всполохи и звездное небо, Нэрвен осознала, что ее судьба отделена безвозвратно от его судьбы.

Морьо навсегда остался там, на другом берегу моря, став для нее заревом далекого пламени.

***

— Прошу прощения, госпожа голодрим, — он учтиво склонил голову в легком поклоне, — Я случайно задел вас, не желая того.

— Ничего, бывает, — отвечала Артанис, ещё непривычная к этому странному обращению.

Здесь, в Менегроте, она часто забывала, что она и братья находились не дома, а среди чужих, говоривших на примитивном языке, сумеречных квенди.

— Могу ли я спросить, как ваше имя? — он чуть склонился к ней.