Еще одна из дома Романовых

Она проснулась… Сон рассеялся, призраки исчезли, но не исчезла боль. Кожу под ночной сорочкой так жгло, что невозможно было ее коснуться.

Элла не решилась встать с постели в темноте – очень уж страшно было, а вдруг призраки вернутся?! – и терпела, пока не рассвело. Наконец она дошла до туалетного столика, задрала рубашку, посмотрела в зеркало. И вскрикнула от ужаса: на коже появилось семь красных уродливых пятен!

Элла торопливо одернула рубашку, кинулась к двери, чтобы позвать на помощь – пусть ей принесут масло или что угодно для облегчения боли, – но замерла.

Показать эти пятна значило предстать раздетой перед кучей народу! Врачи, сестры, отец, служанки… наверное, и священники захотят это увидеть. Ведь это не просто ожоги – это что-то вроде стигматов… Хотя нет, не совсем: стигматы, кровоточащие раны, открывались на телах религиозных подвижников в тех местах, где должны были находиться раны распятого Христа, а у нее просто пятна на ребрах, напоминающие ожоги, отвратительные пятна… Нет, Элла их никому не покажет! Кривые ноги, да еще эти пятна… О нет, нет! Конечно, больно, но ведь боль когда-нибудь, со временем, пройдет – и следы ожогов заживут!

Элла почти угадала. Со временем боль прошла, да, однако, следы ожогов не исчезли. Годы шли, а странные следы даже не уменьшились, но выглядели теперь как самые обыкновенные родимые пятна. То, что они не исчезли, еще больше укрепило Эллу в ее решении никогда не показываться никому раздетой…

Но чем больше проходило времени, тем отчетливей она понимала, насколько это будет трудно. Ну ладно, ей удалось отделаться от Вилли, но бабушка теперь прочит ей в мужья Фридриха Баденского, внука кайзера Вильгельма Первого, кузена Вилли. Если Элла избавится и от этого жениха, ей будут искать новых и новых. Единственное спасение – уйти в монастырь, но этот выход ее пугал. Жизнь так прекрасна… в монастыре нельзя наслаждаться собственной красотой и совершенством, можно будет только гордиться уродливыми пятнами как первой ступенью на пути к святости… Но Элла была еще не готова идти этим путем без оглядки!

Значит, все дело только в том, чтобы правильно выйти замуж. Ей приходилось слышать о несчастных женщинах, которые были вроде и при мужьях, но все же мужья не уделяли им внимания. Например, король Карл Вюртембергский, за которого вышла русская принцесса Ольга Николаевна… Поскольку Вилли был его племянником (сыном сестры короля Карла), при прусском дворе довольно часто обсуждались наклонности дядюшки. Говорили, что подобные пристрастия были в большой моде у римских императоров, а потому простительны, но Вилли их презирал. Элла скорей отрезала бы себе язык, чем взялась бы обсуждать с кем-нибудь эту скользкую тему, однако уши она себе отрезать не собиралась, а потому кое-что слышала – и знала: детей у короля и королевы Вюртембергских не было потому, что его величество Карл ни разу не взошел на ложе своей супруги. Да, он ей изменял, однако ночи он проводил с молодыми красавцами, а не с красавицами!

Но если король не восходил к своей королеве на ложе, значит, не видел ее обнаженной?.. Значит, так! Вот какой муж нужен Элле! Schwule, так называют их, этих любителей мужчин, Schwule или Urning…

Элла в ужасе покачала головой: откуда она могла узнать эти слова? Как они только залетели в ее уши?!

Ну что ж, очень неплохо, что залетели. Зато она знает, каким путем ей идти. Надо просто ждать… и собирать слухи о возможных женихах.

Однако она не просто ждала. Теперь она прислушивалась к разговорам, внешне оставаясь невинно-равнодушной, и жадно ловила эти два слова: Schwule и Urning. Они порой звучали, однако очень редко, а если и звучали, касались либо женатых людей, либо простолюдинов, либо холостых и именитых, но настолько отталкивающих, что Эллу заранее тошнило при одной только мысли о союзе с таким человеком. Но вот однажды…

Дети великого герцога Людвига были в гостях у королевы Виктории: после смерти Алисы она приглашала их в Англию – погостить – каждый год. И Элла случайно услышала разговор брата Эрни с их общим кузеном Альбертом Виктором, герцогом Кларенсом, сыном наследного принца Эдуарда.

– Ты слышал, что завтра приезжают русские? – спросил Альберт Виктор. – Наш кузен Сергей и…

– Наш кузен Schwule? – понизив голос, перебил Эрни. – Клянусь, в его присутствии я боюсь повернуться к нему спиной!

И они оба расхохотались.

Элла насторожилась.

Кузен Сергей?! Они говорят о принце Сергее, сыне русского императора?

Элла вспомнила его высокую, очень стройную фигуру, тонкие, словно точеные черты лица, необыкновенно красивые голубые глаза, светлые, очень коротко стриженные волосы, неправдоподобную грацию всех его движений, резкий, надменно звучащий голос…

И сердце радостно забилось: если он сделает предложение, она ему не откажет!