Еще одна сказка барда Бидля

- Хватит с тебя уже зелий на сегодня. Скоро из ушей полезут. Хочешь, я тебе помогу?

- Это как?

Мне вдруг становится любопытно. Я никогда не слышал, что без зелий или заклятий можно заставить кого-то спать. Он это тоже умеет? Если да, то на это просто интересно посмотреть. Как на очередное чудо магического мира. А вот с трансфигурацией у него не очень, злорадно думаю я, ишь, даже про палочку вспомнил.

- Просто расслабься и смотри на меня, - говорит он и чуть заметно улыбается.

Ну да, смотри в потолок и думай об Англии. Про расслабиться и смотреть на него он мне и вчера говорил…Но я пытаюсь. Смотрю в его прищуренные глаза и чувствую его пальцы на моих висках. И опять тепло. Как у него это выходит? И я расслабляюсь, глаза мои сами собой закрываются, тепло, легкое покалывание, он перемещает ладонь мне на лоб, мысли прекращаются. И засыпая, я слышу, как он тихо говорит, думая, наверное, что я уже совсем отключился:

- Какой же ты еще ребенок…

* * *

Сборы.

Утром я просыпаюсь довольно поздно, без особых размышлений (а о чем мне размышлять, и так уже все порядком надоело) одеваюсь и спускаюсь вниз. Судя по звукам, раздающимся из столовой - позвякивание приборов, скрип стульев - там как раз кормят завтраком. Подхожу ближе - точно, запах овсянки, теплого молока, травяной чай… Ложки, чуть задевая о края тарелок, издают характерный звякающий звук, ножик касается масленки, льется чай в пузатые глиняные чашки - и больше ни звука. Секунду мне даже кажется, что за столом я увижу только кого-то одного из моих друзей, но нет, они оба здесь, сосредоточенно склонились над тарелками. И ни слова…

- Доброе утро! - приветствую я их, и, будто не замечая их тягостного молчания, усаживаюсь на свое место рядом с Роном.

Герми, сидящая сейчас на том месте, где больше недели назад сидел Снейп, обедая с нами, смотрит на меня с явным облегчением и преувеличенно радостно отзывается:

- Привет, Гарри! Как спалось? Я думала, ты проваляешься до обеда, и не стала тебя будить.

Так, никакого «мы». Рон что-то бормочет про «доброе утро». С одной стороны, неплохо, что они снизошли до совместной трапезы, а с другой, это же нереально вот так сидеть и поглощать пищу в полном молчании! Как я буду их мирить? Никаких идей. Герми - девушка упертая, она может вот так всю неделю и проходить. Ну, разве что к концу ее соблаговолит сказать «Да, Рон, нет, Рон» - и все! И он останется здесь, воя на эти стены, глядя на дождь и туман за окном, в постоянных сумерках, которые к зиме будут все плотнее, все безотраднее…

- Спалось неплохо.

Что ж, будем поддерживать застольную беседу, как будто ничего и не произошло. Удивительно, но я очень хочу есть! Связано ли это как-то с тем, как я вчера засыпал? Вернее, с тем, как меня уложили спать… Забавно, но мне понравилось - я так медленно проваливался в сон, что успел заметить, как постепенно отключается сознание, как дневные образы сменяются поначалу нечеткими, а потом все более реальными картинками сновидений. Каких-то незначащих, милых, как бабочки над лугом. Может быть, именно поэтому я сейчас забываю даже о привычном отвращении к овсянке, накладываю себе полную тарелку, намазываю маслом хлеб, тянусь за сыром, присматриваюсь к творогу - белые рассыпчатые комочки. Свежайший!

- Гарри, ты что, и овсянку будешь? - Ура, Рон тоже подключается к светской беседе. Обсудим меню? Погоду?

- Ну да, я очень есть хочу, - признаюсь я. - И Блейки вкусно готовит. Даже овсянку.

Сегодня я готов смести со стола весь завтрак в одиночку. Зато эти двое почти ничего не едят. Герми, кажется, с трудом вливает в себя чай, Рон без особого аппетита поглощает бутерброды. Наконец, Гермиона, всем своим видом выражая, как ей неприятна картина утреннего обжорства, поднимается из-за стола, желает нам приятного аппетита и удаляется. Как королева в свои покои. Как только она покидает столовую, Рон тут же удрученно поворачивается ко мне.

- Видал? И как мне теперь быть?

- А ты извинился?

Он краснеет.

- Нет еще. Не придумал пока, как это сделать.

- Ах, не придумал, - растягивая слова, медленно произношу я. С кем-то я вчера переобщался… - Ничего, я тебе сейчас помогу.

И я совершенно безжалостно рассказываю ему о том, что мне сказал Снейп. Про встречу зимы с Блейки, про то, что он отправит за крестражами меня с Герми, если они не помирятся. У Рона глаза от ужаса становятся круглыми. Ничего, пусть сами разбираются! Нянька я им, что ли? В конце-концов, нам предстоит не такое уж простое приключение, а мы будем здесь изображать обиду и поруганную невинность! Я же не изображаю!

- Но, Гарри, как же так… - Рон не понимает. - Вот Снейп сволочь! И как он догадался?

- Глядя на вас обоих, и Снейпом не надо быть, чтоб догадаться. А то, что он не шутит, ты понимаешь, надеюсь, сам. Так что если в ближайшее время ты не придумаешь, как помириться со своей девушкой, готовься встречать тут Рождество в одиночестве!

Я как-то просто так говорю про Рождество и вдруг задумываюсь. Почему встречать Рождество? Почему я так уверенно говорю об этом, будто знаю, как долго мы не вернемся?