Еще одна жизнь (СИ)

"Как он изменился! Совсем другой человек стал. Что значит другая женщина с ним, не я и не Арина. И правильно, что Татьяна не поддалась тогда на его уговоры и не вышла за него до армии. Он вернулся совсем взрослым, самостоятельным мужчиной. Даже на свадьбе было видно, что он совершенно независим от своей семейки. А не то, Тане туго бы пришлось с его мамашей и старшим братом, которые раньше командовали им".

Уже совершенно стемнело, от ручья потянуло сыростью. И хотя, дома Елена последний раз кормила и укладывала дочку позже, она решила уже положить Машеньку спать. Только она подумала об этом, как с коляской подошла Катя.

- Лена, ты будешь еще ее кормить? Она уже засыпает.

- Да, Катенька, да. Я как раз собиралась. Виля, пойдем, приготовь нам машину для сна.

Ирина Васильевна тоже хотела положить Светлану спать, но та заартачилась:

- Еще только девять, я даже дома в выходные так рано не ложусь, - и мать махнула на нее рукой, а отец усадил дочку к себе на колени.

- Светланка! Какая ты большая стала!

- Да, пап, ты так долго у нас не был, что я тебя забывать стала.

- Как забывать?

- А вот забыла, какие у тебя глаза. Я думала - голубые, как у мамы.

- Как же ты могла забыть? У тебя же мои глаза, зеленые.

- У меня-то зеленые. А вот у тебя: один - зеленый, другой - серый. Почему так, папа?

- Наверно, зеленой краски на него не хватило.

- А видишь ты как?

- Как и все.

- Что, совершенно одинаково?

- Совершенно.

Света обняла отца за шею.

- Папочка, а ты больше не уедешь?

Дим Димыч прижал дочь к себе, зарылся лицом в ее распущенные длинные белые, как лен, волосы.

- К сожалению, должен уехать, у меня работа, меня там ждут.

- И жена ждет? - с недетским укором в голосе спросила Света.

- Нет. Не ждет. У меня кроме вас, никого нет.

- Ну, так оставайся. Как же ты один? Тебе и приготовить некому, и постирать. Если мама не захочет, я сама тебе приготовлю. Я умею макароны варить, яичницу жарить и делать омлет с молоком. А еще салатики делать люблю. Меня мама научила, я всегда ей помогаю.

- Ты - молодчина. Но я не могу, - со вздохом сказал Дим Димыч. - А давайте, вы ко мне приедете.

- Нет. У вас там холодно, все время зима и зимой все время ночь.

- Откуда ты знаешь?

- По телевизору видела, и в школе на природоведении говорили.

- Зато, у нас есть северное сияние!

- А какое оно, пап?

- Это огромная радуга во все небо и переливается.

- Как светомузыка?

- Почти. Только лучше.

- А гром гремит?

- Нет... - недоуменно ответил Дим Димыч. - А зачем гром?

- Нам в школе говорили, что природное электричество сопровождается громом. Ну, грозу ты же знаешь?

- Это совсем другое... Это надо видеть...

- Мам, - обернулась Света к матери. - Я тоже хочу увидеть северное сияние. Давай, к папе поедем.

- Но там же холодно? А ты одеваться не любишь, даже в нашу зиму.

- А мне папа купит теплую шубку, шапку, рукавички и муфточку, как у Герды в "Снежной королеве". Такие вещички я носить буду, они красивые и легкие.

- Обязательно куплю, - обрадовано пообещал Дим Димыч и прижал дочку к себе. - Еще лучше куплю. И сапожки из оленьих шкур с мехом.

- Что? Уже спелись? - покачала головой Ирина Васильевна и улыбнулась. Она посмотрела на них с грустью. В памяти всплыли воспоминания семилетней давности, их последний разговор, когда...

"Стоп!" - она встряхнула головой. - "Это в прошлом. Это забыто. Я обещала ему, что не буду этого вспоминать. Если я вспомню, я снова разозлюсь на него, и ничего хорошего из этого не выйдет. Татьяна выросла, повзрослела, ей родители теперь любимей на расстоянии, и все равно на каком, но Светлана... Ей нужен отец, а другого отца я ей дать не могу. Я все еще люблю его, не смотря на его предательство. Но он же все понял, раскаялся и не устает просить прощения до сих пор. И я простила..."

Дмитрий по лицу Ирины догадался о ее мыслях, придвинулся поближе и свободной рукой обнял ее. Светлана сразу ухватила их обоих за шеи.

- Мамочка, значит, ты согласна?

- Мы еще поговорим об этом.

- О чем?

- О том, где мы будем все вместе жить.

При этих словах Дмитрий еще крепче прижал ее к себе, повернулся, нашел губами ее ухо, прошептал: "Спасибо!" и поцеловал. И хотя, ее женская плоть уступила ему прошлой ночью (уж очень долго она этого ждала!), но только сейчас с этим поцелуем проснулись все желания, которые были у нее раньше и копились все эти годы, готовые излиться на него огненной лавой из жерла кипевшего в ней вулкана. Она почувствовала, как покраснело ее лицо, ей стало жарко и душно. Дмитрию тоже передалось ее состояние. Но дочка еще крепко держала их обоих. Ее руки казались им цепями, родными, любимыми, но цепями, сковавшими их. А им хотелось уйти, спрятаться от всех, даже от нее, чтоб дать волю чувствам, их переполнявшим.

К костру подошел Вильдам, взял гитару, тихо запел. Света ослабила свои объятия, обернулась к нему.

- Дядя Виля, мы теперь будем жить все вместе с папой и с мамой. Вот только еще не решили: здесь или к папе поедем, на Север, у него там всю зиму ночь, а вместо солнца на небе горит северное сияние, как светомузыка, только лучше.