Еще одно путешествие на край земли

— Чего они тут мрут, может, эта капуста ядовитая? — высказал предположение Василий Семенович и еще раз сплюнул. Но тут же опроверг себя: — Не может того быть! Была бы ядовитой — не ели бы. В природе все надежно, без обмана!

Мы двинулись в сторону судна. На наших глазах из норки на склоне сопки выскочил серый зверек, огляделся и шустро устремился к берегу: не иначе как решил полакомиться сочной капустой. В тот же момент со скалы почти бесшумно взметнулся поморник, прошел на бреющем полете и накрыл сверху кролика. Точный удар клювом — и вот уже поморник терзает добычу на прибрежной гальке.

— Мудра природа! — продолжал рассуждать Василий Семенович. — Сама о себе заботится. Человек напортачил, наводнил остров кроликами, и если бы не поморники — видали бы мы твою капусту! От цинги чем бы тогда спасались? Вот у нас в Антарктиде не любят поморника — дескать, бандит, шакал, а тут на острове ему в пору памятник ставить!

Мы проходим мимо остова баркаса, неведомо какой гигантской волной выброшенного далеко на берег. И конечно, задерживаемся у следов кораблекрушения. За двести с лишним лет, прошедших со дня открытия островов Кергелен, многое произошло и на этих, столь удаленных от центров цивилизации берегах. Конечно, события местной истории могут показаться незначительными. Но всем, кто так или иначе связал свою судьбу с этими островами, они несомненно будут интересны. Будь то эпизоды сурового времени промысла китов и тюленей или современные научные экспедиции. Вот и этот старинный, выброшенный морем баркас — одна из страниц, рассказывающая о крушении чьих-то надежд.

Прежде чем пуститься в дальнее плавание, моряки запасаются водой из озера Дасте в бухте Хопфул.

..У водопада Лозер многолюдно. Работает насос, гонит воду по шлангам в танки корабля. С судна доставили еще одну группу желающих взглянуть на здешний берег. Сам капитан решился на часок оставить корабль. Стоит теперь на пригорке у воды, наблюдает за работой помпы.

— Удачно попутешествовали? — обращается он к нам.

Мы в один голос расхваливаем наш маршрут.

— Ну, отправляйтесь на судно. Зайдите на камбуз, скажите, капитан распорядился вас накормить.

Мы залезаем в шлюпку. Вместе с нами еще трое полярников. Один из них — геофизик в модных очках, знаток морских слонов. Капитан хочет еще что-то крикнуть мотористу, делает неосторожный шаг вперед и, поскользнувшись, съезжает по влажному грунту со своего пригорка прямо к воде. Все в шлюпке наблюдают молча, пряча улыбки. Только геофизик, удобно усевшись на самой корме, залился хохотом, даже очки снял, видно, слезы выступили.

Капитан поднимается, отряхивается. Он явно смущен. Делает знак мотористу, чтобы мы скорей отчаливали. Наша шлюпка лихо берет с места. Мы проскакиваем под швартовыми канатами. Один из них провис низко над водой. Внезапно раздается вскрик. Я оборачиваюсь и вижу, как, задетый канатом, весельчак опрокидывается и уходит в воду. Василий Семенович еле успевает схватить его за сапоги.

Мокрого геофизика втаскивают обратно в шлюпку.

— Очки, очки! — бормочет он.

— Вот, дружочек, — мягко журит его Василий Семенович. Что же ты так оплошал? А все почему? Нечего было потешаться над капитаном!

...Вечером мы снялись с якоря и стали осторожно выбираться из фьорда. И как всегда в ответственные моменты, на мостике рядом с капитаном замерла строгая, подтянуая фигура старпома.

Мы же с Василием Семеновичем вышагивали по палубе, словно продолжали недавний маршрут.

— Погорячился твой Обер, — говорил Василий Семенович, глядя на уходящие назад скалистые берега. — Какие же это «острова отчаяния»? По антарктической мерке тут цветущий сад. Его бы к нам на Восток, на полюс холода. Да мы и там жили — не тужили! А то выдумал «от-ча-я-ни-я»!

Берега Кергелена отступали все дальше, растворялись в сиреневых сумерках. «Прав ведь Василий Семенович, — думал я. Только судит он по своим антарктическим меркам. Да и Обер де ла Рю, хотя и назвал свою книгу «На островах Отчаяния», хотя и ругает острова, вдруг скажет такое, что понимаешь: на самом деле любит он эту землю. Вот, к примеру: «Нельзя провести около двух лет на островах Кергелен, не привязавшись к ним». Или: «Что касается меня, то я с большим удовольствием вновь вижу эту бесплодную, печальную и все же чем-то чарующую землю...» А «острова Отчаяния» — это ведь Кук придумал. А он на острова только взглянул. Кук, как мореплаватель, был больше всего к морю привязан. А что частенько Обер де ла Рю ругает Кергелен, так это в порядке вещей. На зимовках, бывает, на чем свет стоит клянут Антарктиду, а потом вновь туда по доброй воле возвращаются. Для того же Василия Семеновича его полюс холода — это же земля обетованная. В который раз рвался туда на зимовку! Известно: то, во что вкладываешь себя, прикипает к сердцу!

И опять у борта замелькали крылья больших светлых птиц. На этот раз они провожали нас в открытый океан...

Глава пятая В ЮЖНОМ ОКЕАНЕ