Еще одно путешествие на край земли

Природные условия резко различаются в центральной части материка и на побережье, на ледниках и в оазисах. Центральная Антарктида — район адского холода. Даже в летнее время среднемесячные температуры здесь порядка —36°. Правда, на станции Восток температура однажды поднялась почти до —13°, но подобная «жара» тут, пожалуй, еще большая редкость, чем проливной дождь в Сахаре. Зимой же температуры в Центральной Антарктиде держатся около —70°. Абсолютный минимум, зафиксированный у нас на Востоке, —88,3°. На станции Южный полюс у американцев чуть потеплее, там отмечались колебания температур от —14° до —79°.

Центральные районы Антарктиды самые холодные не только на южнополярном материке, но и на всей Земле. От центрального выхоложенного плато, поднимающегося до высоты 4000 метров, во все стороны идет постепенное повышение температур. Для центральной Антарктиды характерны слабые ветры, нередки штили. Тут выпадает минимум осадков — от 50 до 100 мм в год, то есть этот район является в полном смысле пустыней.

На побережье, где высоты невелики и сказывается отепляющее влияние моря, все по-иному. Так, в Мирном средняя месячная температура самого теплого летнего месяца (декабря) —2°, а самого холодного зимнего (июля) —18°. Но, хотя холода на берегу не столь резкие, здесь располагается полюс ветров, обычны ураганы. Ветер иной раз достигает скорости современного экспресса — 200 километров в час. Нелегко приспособиться к таким ураганам и вызываемым ими снежным заносам. Естественно, что конструктивные особенности антарктических построек, равно как и жизнь и быт полярников, сильно зависят от того, где расположена станция. На новой американской станции Амундсен-Скотт на Южном полюсе домики упрятаны под огромную сборную металлическую сферу, своего рода крышу. На японской станции Сева дома соединены крытыми переходами. Австралийская станция Кейси похожа на изогнутую гусеницу — попытка архитектурно «вписаться» в неровности скального рельефа. Каждая страна вносит свой вклад, свой опыт в строительство антарктических баз.

Из прибрежных станций наша Молодежная самая большая, «столица Антарктиды», как ее иной раз называют. Большинство плывущих на теплоходе полярников останутся на ней работать. Наша же геолого-географическая группа сразу будет переброшена в горы самолетами.

...Вот уже сутки следуем мы в кильватере за «Михаилом Сомовым» по проложенной им «дорожке» среди льдин. Плавание во льдах, постоянное маневрирование среди ледовых полей удивительно интересны. Это совсем не то, что идти в открытом море по заданному курсу. Там утомляет однообразие. Тут же через считанные секунды капитану или его помощнику приходится отдавать команды рулевому. Весь день я провел на палубе, и мне стал понятен огонь, не погасающий в глазах старпома с тех пор, как наше судно вошло во льды. Несомненно, быть полярным капитаном — особое призвание! Здесь уже не приходится думать о кратчайшем расстоянии между двумя точками. Судно движется по извилистой линии, отыскивая проход в ледовом лабиринте. Иногда, как ни изворачиваются капитан и рулевой на «Сомове», разводья исчезают, судно попадает в тупик, вперед не пробиться.

Тогда наш караван останавливается. Идти напролом — не самое умное решение. Лучше выяснить, какова впереди ледовая обстановка. На корме у «Сомова» для этой цели есть вертолет. И Василий Евграфович, специалист по морским льдам, уже снарядился на ледовую разведку. Но может быть, удастся обойтись советом гидрологов из Молодежной, там регулярно принимают космические фотоснимки со спутника.

Под вечер низкое полярное солнце золотит неровную поверхность льдин, от торосов ложатся синие тени. Вблизи нашего борта стоит, влюбленно глядя друг на друга, парочка императорских пингвинов, невдалеке от них разлегся тюлень. Здешних аборигенов нисколько не заботит, что мы торопимся в Антарктиду.

Ганс, обвешанный фотоаппаратами, «отстреливает» фоторужьем первые в своей жизни снимки пингвинов. На кормовой палубе собрались поляки. Самый старший из них, кинорежиссер Ежи, всегда спокойный и уравновешенный, ведет себя на этот раз на редкость странно. В его руках сверкающая труба — любимый инструмент пассажирского помощника. Повернувшись лицом к солнцу, он извлекает из нее медленную грустную мелодию. Я с беспокойством слежу за ним.

— У Ежи сегодня день рождения, а радиограммы из дома нет, — отвечает на мой недоуменный взгляд его товарищ, биолог Анджей.

На верхней палубе у дальномера трудится Василий Евграфович. Пока решается вопрос о ледовой разведке, он замерят дрейф ближайшего, похожего на верблюда айсберга, который словно магнитом притягивается к нашему судну.

Доктор упаковывает в каюте медикаменты. Все заняты последними приготовлениями. Геофизик, знаток морских слонов, совсем взмок, перетаскивая на палубу свои многочисленные ящики с оборудованием. Только пассажирский помощник отдыхает: ему предстоящий заход в Антарктиду не сулит особых хлопот.