Еще одно путешествие на край земли

Я знал, что сразу после зимовки обычно все так говорят. А потом проходит год, другой — и снова начинают собираться в дальнюю дорогу. Зимовщики в этом отношении народ «испорченный». Однако в голосе Феликса чувствовалась непреклонная решительность. Впрочем, его можно было понять: он провел здесь пять зимовок, и некоторые из них по полтора года.

— А ты на сезон, конечно? — снисходительно осведомился Феликс (зимовщики всегда несколько свысока относятся к участникам летних сезонных работ).

Я кивнул.

— Ну правильно, зимой геологам здесь делать нечего, — согласился он. —Темень да пурга. Это нашему брату подавай круглогодичные наблюдения, замкнутый цикл... Опять на Королеву Мод?

— Нет, теперь в горы Принца Чарлза.

— Это хорошо, разнообразие как-никак. Ну, а я последний раз, — повторил Феликс. — Надо наладить жизнь дома. Отец— старик, дочь старшая высшее образование заканчивает. Помнишь, в двенадцатой экспедиции я тебе о ней рассказывал? Она в институт поступала. Радиограммы тогда часто от нее получал. А сейчас что-то писать перестала... — И, меняя, очевидно, грустную для себя тему, продолжал: — Нет, надо тебе посмотреть Молодежную. Слетай туда прямо завтра, пораньше. Погляди не спеша и возвращайся. А то станут вас перебрасывать в горы, будет не до того. Погода стоит летная, доставят прямо на аэродром, погрузят в Ил-14, и до свидания... Не узнаешь теперь станцию, — снова повторил Феликс. — Вырос поселок. Аэрометеорологическим центром теперь называется. Я так считаю — столица Антартиды. С американским Мак-Мердо теперь смело можем конкурировать. Любо-дорого!

— Сколько вас всего отзимовало?

— Сто девятнадцать, почти в два раза больше, чем пять лет назад, когда ты тут работал. Один строительный отяд — 44 человека. Гараж теплый отгрохали, поликлинику, радиоцентр новый. Метеоракеты теперь еженедельно пускаем. Слетай на станцию, очень советую! Иди прямо к етчикам, договорись, дело найди себе на станции, убеди, если что, горлом бери. Торопись, а то день-другой — разгрузка закончится...

Дело у меня нашлось: достать на станции анероид. В горах — без него никак не обойтись. А «брать горлом» не пришлось, летчики оказались покладистыми. Отработав днем на разгрузке, я решил лететь ночью: в это время толкучки у самолетов не было. Слегка подмораживало, и, пользуясь этим, перевозили скоропортящиеся продукты — днем сильно грело солнце.

Подходы к Антарктиде часто преграждает прочный береговой лед — припай, образовавшийся за зиму. Иной раз он тянется на десятки километров. У кромки припая швартуются экспедиционные суда.

Это первая возможность сойти на лед, пройтись до ближайшего айсберга, познакомиться с пингвинами или... сыграть в футбол.

Пингвины Адели обычно первыми встречают полярников.

Наше судно стояло рядом с «Сомовым» у кромки припая, почти в сотне километров от Молодежной. Дальше не пускал мощный береговой лед. На разгрузке круглосуточно работала пара «Аннушек» и два мощных турбовинтовых вертолета Ми-8, забиравших в один рейс до четырех тонн груза. Негабаритные огромные контейнеры и ящики они таскали целиком на подвеске. Раньше подобные грузы возили на станцию тягачами на санях; то был долгий и рискованный путь по протаивающему морскому льду.

При благоприятном прогнозе погоды с судна выгружают самолеты, вертолеты, начинаются полеты на материк.

До Молодежной меньше получаса лёта. Я устроился у иллюминатора. Внизу бежала ровная скатерть припая. Эту монотонность нарушали у разводьев выползшие на лед тюлени, похожие сверху на запятые. Порой под крылом проплывали громады айсбергов, отбрасывающие длинные глубокие тени. И вот показался берег материка — плавно повышающегося к югу купола. Над ним, почти касаясь его поверхности, висело холодное ночное солнце. Оно сейчас круглые сутки не заходило, стояла вторая половина декабря — самый разгар антарктического лета.

Я вспомнил, как несколько лет назад летел на Молодежную вместе с чехом Пепиком на мешках с картошкой, и «Аннушка» была так набита, что к иллюминаторам было не подобраться. Сейчас же на брикетах мяса можно комфортабельно устроиться, хотя снизу заметно подмораживало.

Пора бы уже появиться Молодежной. Я поднялся и просунул голову в кабину летчиков. Действительно, впереди у берега вытянулась знакомая цепочка коричневых сопок. Домиков пока не было видно, но вот вдали сверкнули серебристые баки с горючим, и я увидел станцию. Самолет стал заходить на посадку.