Еще пара слов о Золушке (СИ)

Он еще несколько секунд смотрел на лицо своего господина, а затем с той детской решительностью, подростковой смелостью, которая бывает только в эти годы, бросился к перегородке, резко сдергивая ее вбок. Девушка сидела спиной к нему, запрокинув голову и все еще смеясь.

— Рэй! Рэймонд! — окликнул он друга, и тот немедленно вскочил на ноги, выронил щетки и оборвавшись на полуслове. — Башмачник здесь, — тихо сказал Хью, глядя на друга в упор. Впрочем он, увидев фигуру короля, разглядев его лицо, уже и сам понял все.

Мальчишки тенью выскочили прочь: один через переднюю, другой через заднюю дверь, они исчезли, будто и сами были призраками, и Элла едва успела понять, что произошло. Она и сама вскочила на ноги, удивленно проводив взглядом своего нового друга.

— Эй, ты куда, Рэ… — она не закончила фразу, поскольку, обернувшись, внезапно увидела того, кого увидеть ожидала в самую последнюю очередь. Из ее груди вырвался какой-то странный звук, то ли хрип, то ли возглас удивления, и она инстинктивно сделала шаг назад, прочь от человека, который уже почти два года приходил к ней во сне каждую ночь.

— Это вы… — тихо-тихо выдохнул Кит. Его глаза блестели каким-то странным блеском, лихорадочным, отчаянным, и он сделал крошечный шаг вперед. — Это все-таки вы…

— Ваше Величество, — одним лишь усилием воли усмирив свои чувства Золушка присела в глубоком реверансе, наклонив голову, и ее волосы, рассыпавшись, закрыли едва ли не половину ее лица. Король смертельно побледнел и дернулся, словно от пощечины. Несчастный, пусть он и был монархом и повелителем, пусть он и вершил судьбы сотен и тысяч людей, все-таки он был юношей, которому перевалило за двадцать, юношей пылким, юношей влюбленным. Что мог подумать он, увидев настоящий испуг на лице возлюбленной, которая, кажется, исхудала с их последней встречи еще больше? Что мог подумать он, когда она заменила нежное и ласковое «Кит» реверансом и его новым титулом? Бедный! Если до этого его сердце еще не раскололось, в этот миг оно разбилось окончательно.

— Как вы назвали меня?.. — непослушными пальцами он потянулся к воротнику. Ему показалось, что его душат, что воздуха критически, ужасно не хватает, и он судорожно зашарил пальцами по ткани, силясь расстегнуть верхнюю пуговицу. Он так ждал этой встречи, так грезил о ней, и вот теперь, стоя перед своей незнакомкой он не знал что сказать, что подумать. Липкое отчаяние парализовывало его, и он едва ли мог теперь шевельнуться.

— Простите меня, Ваше Величество, — еще ниже наклонила голову Элла, так, что теперь король совсем не мог видеть ее лица. Но ее щекам покатились одна за другой непрошенные слезы. — Но откуда здесь вы? Что вы тут делаете?

— Меня позвал Хьюго, — все-таки Кит был особой голубых кровей, и он смог взять себя в руки. Он выше вздернул подбородок, и голос его зазвучал почти ровно, не выдавая той бури, что была у него внутри. — Он сказал, что вы здесь.

— Я?.. — Элла отвернулась прочь, впрочем, не пытаясь бежать вон. Ноги подкашивались. — Но зачем?..

— Вы, — подтвердил Кит, и, если бы она видела его в эту секунду, она бы заметила, как судорожно он сглотнул в эту секунду. — Я здесь, потому что я хотел спросить вас, зачем вы обидели меня так жестоко? Почему поступили столь беспощадно, столь безжалостно? Почему вы сбежали тогда, на балу? — он сделал шаг вперед, и Элла, спиной почувствовал это, крепко обхватила себя руками, обнимая.

— Это не имеет никакого значения, поверьте, — ответила она, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать.

— Имеет! Еще как имеет! — король экспрессивно взмахнул рукой, и снаружи раздался веселый свист Рэя, напевавшего какую-то песенку. Вероятно, он пытался заглушить для прохожих разговор, происходивший внутри.

— Нет, Ваше Величество, это неважно. Ваша супруга… — она не успела договорить.

— Ну вот, вот снова! Вы снова обижаете и оскорбляете меня, словно и правда верите, что я мог бы жениться на ком-то другом, когда вы убежали от меня тогда. Вы говорите так, словно и не знаете, как я искал вас все это время, как будто… — Элла всхлипнула, едва слышно, но чуткий слух молодого человека все равно уловил этот звук. — Боже мой! Вы плачете!

Он бросился к ней, разворачивая к себе за плечи, заглядывая в лицо, и его собственное перекосилось от боли и ужаса, когда он увидел красные глаза и мокрые щеки. Золушка забилась в его руках, пытаясь отстраниться, однако он не дал ей такой возможности, и, напротив, только крепче обнял, прижимая к себе. Он и сам выглядел таким несчастным, будто вся боль этого мироздания была знакома ему. Впрочем, как еще оно может быть?