Еще пара слов о Золушке (СИ)

Начались дни суетливой подготовки к балу. Две служанки, единственные, оставшиеся в доме, целыми днями носились по дому, пытаясь подобрать платья, туфли, украшения, веера, ленты и камни. Леди металась от одной дочери к другой, бракуя один наряд за другим, а сами девушки уставали едва ли не больше Золушки, на которую свалились все домашние заботы. Еще бы! Они по пятнадцать часов в сутки стояли на табуретах, затягиваемые во всевозможные корсеты, примеряли туфли, мастерили высокие прически, и подчас засыпали, забыв даже вытащить из них шпильки. Но все напрасно: чтобы подготовить юных барышень к балу необходимо было сделать то, чего так боялась и так старалась избежать леди Тремейн: нужно было просить Эллу сшить новые, совсем новые платья. Такие, каких не видело еще королевство, такие, чтобы Анастасия и Дризелла блистали, приковывая взгляды.

— Но мадам, — в замешательстве возразила Золушка. — Как же я сделаю красивый наряд из этой ткани?..

— Ах, ну попытайся! — раздраженно бросила дама. — Неужели ты не можешь?

— Никак нет, — покачала головой Элла. — Мне нужны совсем другие материалы, мне нужны ленты и кружева, атлас и шелк, мне нужны тесемки, и уж конечно я не смогу сделать вышивку старыми нитками!

И леди Элеонор пришлось уступить. В конце концов, какая вероятность была того, что кому-то вздумается на рынке трепаться о короле и его одиночестве? В любом случае, полагала мадам, она всегда будет рядом, чтобы прервать нежданный разговор. На том и порешили: в субботу они с падчерицей собрались, и на повозке, которая обычно привозила сено, поехали в город, который лежал в пригороде столицы. Там на весенней ярмарке можно было найти любую ткань, и женщины справедливо полагали, что это лучшее место для поиска.

Толпа, впрочем, почти сразу закружила обеих, и уже через пять минут леди Тремейн не могла найти в вихре прохожих свою падчерицу. Та же, впрочем, не сильно торопилась возвращаться — более того, она отошла прочь от рядом с тканями, прошла через торговцев фруктами, через бесконечную вереницу женщин и мужчин с хлебом, зеленью, мясом и восточными приправами. Впервые за почти два года она была так свободна: город пьянил, обескураживал, кружил голову, и Элла рассмеялась, позволяя людской суете подхватить ее и понести по булыжным мостовым к главной площади. И, пока мачеха тщетно искала ее в бесконечных рядах с ситцем и льном, она была уже далеко.

— Я только погуляю немного и вернусь. Разве от этого будет кому-то плохо? — шепнула себе под нос девушка, и, словно бы сама убежденная своими же словами, ускорила шаг.

На площади играл оркестрик. Пожилой скрипач с седыми волосами до плеч лихо отыгрывал какую-то мелодию, флейтист ужасно фальшивил и не попадал в ритм, но это не мешало горожанам плясать и притопывать в такт. Какая-то тучная женщина в белом платье схватила Эллу под руку, и через секунду она оказалась посреди толпы, на полпути к сцене. Высокий сутулый мужчина со смешными усиками схватил ее за руки и закружился вместе с ней, затем отпустил, и его место занял какой-то холеный юноша со шпагой на боку, затем могучий великан с огромными мускулами, потом подросток-студиозиус в фирменной шляпе. Девушка и сама уже разошлась, смеясь и подпевая со всеми, и с каждой сменой партнеров оказывалась все дальше и дальше от входа на площадь, так что скоро даже если бы Элеонор вышла бы сюда, она бы уже не увидела в постоянно двигающейся гуще народа свою приемную дочь.

Скрипач без всякого перерыва начал новую мелодию, еще более быструю, нежели прежняя, и Золушка подхватила правой рукой подол юбки, левой принимая протянутую руку партнера. Им оказался еще совсем мальчишка, едва ли старше двенадцати лет, курносый и рыжий, весь усыпанный веснушками. Его костюм был прост, на рукаве рубашки темнело какое-то пятно. И все равно Золушка заулыбалась ему, вытанцовывая какой-то странный пируэт. Мальчишка совсем не умел танцевать, однако Элле было достаточно и этого, поэтому она полностью подчинялась движениям партнера, пусть они и были весьма сумбурными, из-за чего внезапно они оказались совсем рядом с палатками башмачников, которые осторожно примостились вокруг площади. Мальчишке было неловко смотреть на партнершу: разница в росте была весьма значительна, и смотреть прямо означало совершенно неприличным образом пялиться прямо повыше выреза, и поэтому он уставился вниз, туда, где две пары ботинок двигались вразнобой, весело отщелкивая каблуками. Внезапно от споткнулся, запутался в собственных ногах и едва устоял: для этого ему пришлось буквально вцепиться в девичий рукав. Пытаясь избежать падения, столь опасного в такой толпе, они непроизвольно сделали несколько шагов вбок, и оказались за границей площади, где танцевали люди.

— П-простите, — запинаясь извинился мальчуган. Он тяжело дышал, вероятно, он плясал уже очень и очень давно.

— Ничего, — мягко улыбнулась Элла, тоже запыхавшаяся и разгоряченная. — Спасибо вам за чудесный танец.