Еще шла война

Захар поерзал на месте, прокашлялся без нужды. Видимо, даже ему, привыкшему к похвалам, было неловко.

— Ну раз такое дело, пусть идет на «Восток», — вспылил Чепурной. — Забирайте Захара, только предупреждаю: за выполнение плана я не ручаюсь.

Начальник участка вдруг поднял голову.

— Ты не кипятись, Викентий Сергеевич, — сказал он спокойно. Полевода впервые слышал, чтобы Завгородний называл своих подчиненных по имени и отчеству. Возможно, у него вырвалось случайно? — Так что, не хочешь Кавуна в «Восточную» отпустить?

— Ясное дело, неохота, — с трудом выговорил Чепурной. — Определенно план сорвем.

— В таком случае тебя пошлем на «Восток», — сказал начальник участка. — Больше некого.

Бригадир удивленно посмотрел на него, промолчал.

— Да, так и сделаем, Платонович, — обратился Завгородний уже к горному мастеру. — Пошлем в «Восточную» Чепурного и не просто забойщиком, а бригадиром. Временно, конечно. У Викентия Сергеевича кроме мастерства достаточно организаторского таланта, а там он пригодится.

Завгородний поднялся и, обращаясь ко всем сразу, спросил:

— Ну а как насчет временно исполняющего обязанности бригадира, кого порекомендуете?

К этому времени бригада уже собралась, и все внимательно прислушивались к разговору.

Забойщики недоумевающе переглянулись: кого же, в самом деле?

— Не решаетесь назвать? — выждав, спросил начальник участка и остановил взгляд на Дмитрии.

— А как думаете, Полевода не подойдет? — спросил он. — Молод, правда, но забойщик, прямо скажу, хороший и парень с головой.

— Правильно, Евгений Иванович, — поддержал его Кубарь. — Полевода справится, это все скажут.

— Сообща поможем, — вставил кто-то.

Кавун уныло покачал головой, но ничего не сказал. Промолчал и Чепурной. Он, видимо, все еще не мог прийти в себя от того, что случилось. Горный мастер глубокомысленно рассудил:

— Таких, как Полевода, выдвигать надо…

Дмитрий не дал ему договорить.

— Есть же опытнее меня, Евгений Иванович, — просительно сказал он. — Не справлюсь я.

— Справишься, — послышались подбадривающие голоса.

— Выходит, все вопросы разрешили, — сказал Завгородний. — А теперь за работу.

С его смуглого лица сошли суровые складки, светло-карие глаза повеселели. Он пальцем поманил Дмитрия и, обращаясь к Чепурному, сказал:

— Сегодня еще поработаешь со своей бригадой, Викентий Сергеевич. Растолкуешь Полеводе что к чему, — он покровительственно похлопал по плечу Дмитрия, — завтра принимай «Восток». Вот так.

Когда вышли из нарядной, Кубарь взял Полеводу под руку, сказал:

— Ну, не я тебе говорил, что начальник у нас мировой? — И для убедительности поднес большой палец к лицу Полеводы так близко, что тот слегка отшатнулся. — Евгений Иванович принимает боевые решения с ходу и всегда попадает в яблочко. У него на нашего брата глаз, как штык, вострый. Глянет — и вмиг определит: с плюсом человек или с минусом. Ты думаешь, если мало у нас работаешь, так он тебя не изучил?

— Я с ним ни разу не разговаривал по-настоящему и в лаве его не видел, — вставил Полевода. — Как он мог меня изучить?

— Это ты его не видел, — торопился объяснить Костик, — а он тебя видел. Это человек такой: если все идет чисто-гладко, он ни за что не затронет. Но если у тебя дела плохи, если фальшь в работе, непременно подойдет, растолкует, что нужно делать…

— Только вначале обругает. Так?

Костя осуждающе взглянул на Полеводу и заулыбался.

— Бывает, конечно… — согласился он и задумался. — Но в последнее время что-то за ним такого грешка не наблюдается. Ты заметил, Митяй?

— Это, наверно, после того, как крепильщик Карпухин снял с него «стружку», — усмехнулся Полевода.

— Может быть, — согласился Кубарь. — А все же Карпухину не стал мстить. Некоторые говорили: угробит, под расчет подведет старика. А вышло по-другому. Когда Завгородний разобрался, в чем дело, оказалось, что Карпухин совсем не виноват. — И добавил тихо: — Говорят, Евгений Иванович извинения просил у старика. Пришел прямо в штрек, где крепил Карпухин, и сказал: «Прости, батя, что нагрубил». Вот какой он человек! — восхитился Костя. — Скажешь, нет?

— Человек, человек… — рассеянно повторил Полевода и сказал: — Заходи в клеть, опаздываем.

IV

В лаве Чепурной сказал Полеводе:

— Занимай верхний уступ. Теперь он твой. Оттуда лучше «наблюдать».

И Дмитрий догадался по голосу, что Викентий улыбается. «Лучше наблюдать»? За кем наблюдать, если в лаве полумрак и каждый в своем забое, точно в норе, никто никого не видит. Только когда выключишь воздух, можно услышать обгоняющий друг друга остервенелый бой молотков. Но оказалось, что даже в таких условиях можно наблюдать за жизнью всей лавы. Когда забойщики приступили к работе, Чепурной подвинулся ближе к Полеводе, сказал: