Еще шла война

— В общем, сделаем так, Дмитрий Степанович: завтра к тебе в бригаду пришлю Голобородько. На гезенках он не справляется. Там нужен забойщик с опытом. — И добавил дружеским тоном: — А все же я не советую тебе отказываться от Кавуна.

«Неужели Кавун такой незаменимый забойщик? — подумал Дмитрий. — Ведь он только о своем заработке беспокоится, а не о бригаде. В любую дыру полезет, лишь бы заработать лишнюю пятерку. Но где деньгами не пахнет, там от него помощи не жди».

Так случилось, когда в лаве начали внедрять новый метод выемки угля. Кавун знал, что это значительно повысит производительность труда забойщиков, но ненамного увеличит их заработок. Недовольный, он сказал Полеводе: «Ты, приятель, печешься, чтобы побольше грошей было в чужом кармане, а в своем вошь на аркане». — «Это в чьем же кармане?» — спросил у него Полевода. — «В начальственном, ясное дело. Больше добываем уголька — больше премиальных начальству». — «При чем тут деньги! — вспылил Полевода. — Уголь заводам, государству нужен». Кавун состроил насмешливую гримасу, передразнил Полеводу: «Меня деньги не интересуют, я не гонюсь за славой… Брешешь! — с ожесточением сказал он. — Все любят гроши и рвутся к славе. Хватит прикидываться!..»

На следующий день, утром, к Полеводе подошел Кавун и так, чтобы все слышали, сказал:

— Учти, приятель, из бригады меня совсем не выключай.

— Это как же?

— А очень просто: держи в уме. Вроде б один пишем, два замечаем, — загадочно ухмыляясь, пояснил Захар, — охота мне в твоем длинном забое потрудиться.

— Метишь длинный рублик сорвать? — подозрительно посмотрел на него Дмитрий.

— Это само собой, — не смутился Захар. — Только с одним условием: без напарника. Все метры, сколько ни есть в забое, подрублю один.

— А плата за двоих? — вставил кто-то.

— Ясное дело! — сразу же подхватил Кавун, — одному мне, чтоб вы знали, работать сподручней, чем вот, скажем, с такой пичугой, как Прудник. Только под руками будет путаться, а получать — поровну.

— Никто тебя не пустит в забой одного, — огрызнулся Павлик.

— Это что, на полный серьез? — в упор пытливо посмотрел на Полеводу Захар.

— Одному в таком уступе не справиться, — подтвердил Дмитрий. — Завалишь лаву. И ко всему, ты не согласишься работать у нас.

— Это почему же?

— Как только перейдем на работу по-новому, заработок будет идти в общий котел и делиться поровну.

Кавун задумался, помрачнел.

— Слыхал про такую уравниловку и считаю это неправильным. — Его губы скривились в пренебрежительной гримасе. — На кой черт я буду делить свое, скажем, вот с ним или с ним, — он поочередно ткнул рукой в Прудника и Кубаря. — Я один хочу работать и один деньги получать.

— Одному можно только умереть, приятель, а жить одному нельзя, — ответил Прудник.

— Тоже мне философ отыскался, — отмахнулся Захар.

Антон Голобородько держался все время в стороне и молча слушал, о чем говорят. Когда Кавун ушел, он негромко спросил у Павлика:

— Бригадир правду сказал насчет «котла»?

Прудник подозрительно посмотрел на него.

— А тебе-то какое до этого дело?

— Я теперь к вашей бригаде причислен, — почему-то смущенно сказал Голобородько, хлопая длинными белесыми ресницами.

Прудник приятельски улыбнулся и пошутил:

— Решил, выходит, приспособиться к общему котлу, чтоб поскорее в теплые края мотнуть?

Антон с обидой покосился на него.

— При чем тут теплые края? Просто здорово работать на общий котел…

— А тебе уже приходилось в такой бригаде работать?

— Нет, что ты!.. Я все время на побегушках, — ответил Антон простодушно. — То гезенки бью, то породу убираю, то штрек креплю… — Он настороженно оглянулся и сказал доверительно: — Не угостил как-то нашего Бабаеда-людоеда, вот и гоняет он меня как соленого зайца. Совсем было решил плюнуть на все, уехать на другую шахту, а тут начальник, Евгений Иванович, вызывает и в вашу бригаду путевку мне… — И вдруг спросил: — А в вашей бригаде все комсомольцы?

— Нет, — ответил Прудник, — есть и не комсомольцы и даже верующие.

Хотя лицо Прудника было серьезным, Голобородько решил, что он шутит:

— Брось шутить!

— Честно! Поживешь — сам убедишься. А ты комсомолец?

— Конечно.

— Разве комсомольцы хулиганят и пьют водку? — просто, без упрека спросил Павлик.

Голобородько опять захлопал ресницами и отшутился:

— Не пьют одни изоляторы на столбах: у них стаканчики кверху дном. — И уже серьезно добавил: — А вообще, вижу, хлопцы у вас в бригаде подобрались что надо, работать можно.

III

Перед началом работы Полевода объявил, что после смены состоится собрание бригады. Он не сказал, какой вопрос будет обсуждаться, решил, что так будет лучше. Кое-кто мог не явиться, сославшись на занятость. А неизвестность заинтересует всех. Костя Кубарь все же успел негромко спросить, когда пробирались по лаве:

— Про статейку, небось, хочешь поговорить, Митяй?

— И про статейку, — уклончиво ответил Полевода.

— А что про нее толковать? — удивился Костя. — Статья правильная, хвалят, чего еще надо.

Дмитрий не ответил, полез в забой.