Еще шла война

В нарядной Чепурной придержал за локоть Полеводу, сказал:

— Молодец, Дмитрий, хвалю. А вот я, представь, не мог разговаривать с Захаром, как ты. Если честно признаться — боялся. Слава у него, черт побери, большая. Затронь, беды наберешься.

— Когда примешь бригаду? — в упор спросил Дмитрий. Чепурной крутнул головой, улыбнулся.

— Заварил кашу, а теперь боишься обжечься на горячем, хочешь, чтоб я расхлебывал?

— Ничего я не боюсь, просто хотел узнать.

Чепурной вздохнул, задумчиво погладил стриженую голову.

— Нет, брат, к вам я больше не ходок. У меня своя бригада вот тут сидит, — похлопал он ладонью по шее. — Пока не налажу дело, никуда ни шагу. — А здесь ты и сам справишься. — И, подхватив Полеводу под руку, увлек из нарядной.

IV

Колокольников все же решил поставить на своем: он созвал комитет и в числе других неотложных вопросов поставил вопрос о присвоении звания коммунистической комсомольско-молодежной бригаде забойщиков. Он хотел свою деятельность секретаря завершить созданием коммунистической бригады. Тем более, что в райкоме всякий раз, как только он появлялся, спрашивали: «Ну как с коммунистической?..» — И тут же принимались журить: «Тянешь, Колокольников. На других шахтах уже по две имеется, а ты тянешь…» Хотя ему и неприятно было выслушивать упреки, но он ничего не мог поделать, так как в парткоме всякий раз на его предложение создать коммунистическую бригаду спокойно отвечали: «Не торопись, комсомол». Колокольников и сам понимал, что не по всем показателям бригада заслуживает высокого звания. Но дальше ждать было нельзя: срок перевыборов приближался.

Кроме членов комитета Колокольников вызвал на заседание Полеводу и еще некоторых рабочих-комсомольцев. Пока утверждались тезисы отчета секретаря на предстоящем перевыборном собрании, Полевода слушал и недоумевал: при чем здесь он? Перечислялось количество собраний, заседаний, лекций и бесед на различные темы, упоминались злостные неплательщики членских взносов, количество взысканий и их последствия… Но вот Колокольников сказал:

— В своем отчетном докладе я умышленно опустил вопрос о коммунистической бригаде, — он взглянул на Полеводу, и всем сразу стало ясно, о чем он будет говорить. Дмитрий, чувствуя на себе взгляды собравшихся, испытывал неловкость. — Так как сегодня вторым пунктом повестки дня, — между тем продолжал Колокольников, перебирая листы доклада, — стоит присвоение звания коммунистической бригаде, которой руководит Дмитрий Полевода. По производственным показателям бригада в настоящее время первая на шахте. Об этом писала и районная газета. Новый метод выемки угля, который применил бригадир Полевода, уже сейчас дает ощутимые результаты. У этого метода большое будущее, и бригадиру он принесет еще громкую славу.

— При чем тут моя слава, — вырвалось у Полеводы.

— Пожалуйста, не скромничай, — строго оборвал его Колокольников и вернулся к своей мысли: — Ленин сказал, что для победы коммунизма главное — высокая производительность труда. Именно этого бригада уже добилась, следовательно, она может называться…

— Но Ленин сказал и другое, — неожиданно перебил его Прудник, — сначала надо доказать свою способность на бескорыстную работу в интересах общества, а потом уже претендовать на почетное звание коммунара, — и обвел всех вопрошающим взглядом: так ведь, ребята? Все одобрительно закивали. Глаза Колокольникова посуровели.

— Ты что, Прудник, возражаешь?

— Давай продолжай, потом… — отмахнулся Павлик. Он сидел у самого окна чем-то недовольный. Еще не высохшие после бани волосы были гладко причесаны, и только на самой макушке, как всегда, торчал непокорный вихорок, придавая Павлику воинственный петушиный вид.

Колокольников, видимо, решил поскорей покончить с этим вопросом и стал закругляться.

— Я считаю, что бригада достойна носить высокое звание коммунистической. Это настоящие энтузиасты. Возражения есть?.. Нету. Голосуем!

Некоторые члены комитета, не дожидаясь, пока секретарь скажет «кто за?», потянули вверх руки. Заседание длилось уже больше часа, и люди пришли на него прямо с работы, уставшие. Да и сомнений особенных не было: бригада действительно лучшая на шахте, почему бы ей не носить такое почетное звание?

— У меня есть возражение, — по школьной привычке поднял руку Полевода, — наша бригада пока что не может называться коммунистической.

По комнате прокатился шумок недоумения. Все удивленно посмотрели на Полеводу: чего в самом деле скромничать!.. У Колокольникова даже глаза округлились и рот полуоткрылся: видал, мол, на свете чудаков, но таких встречаю впервые! А Прудник едва заметно улыбнулся, тщетно стараясь пригладить непокорный вихорок.

— В нашей бригаде не все так гладко, как доложил об этом секретарь, — продолжал Полевода. — У нас не только комсомольцы, но есть и верующие, и такие, что за деньги на все пойдут… А вот таких коммунаров, которые ради общего дела пожертвовали бы своим заработком, пока еще немного. И учатся не все…

— Не сразу Москва строилась, — недовольно буркнул Колокольников, — зарываешься ты что-то, Полевода!

— Правильно, — робко поддержал кто-то.