Ещё один брак по расчёту (СИ)

Настроение у неё портилось неудержимо, и она изо всех сил старалась не сорваться совсем уж откровенно. Мадлена, одетая в новое платье (из чего-то вроде бы недорогого, но точно сшитое на заказ, а не старшими родственницами), вела себя за столом вполне прилично и, кажется, очень старалась кому-то подражать. Придраться при всём желании было не к чему. Но Катриона, посматривая на неё, снова и снова задавалась вопросом, как же так вышло, что кровь простой деревенской девки полностью перебила кровь владетелей Вязов? Ну, ничего в девчонке не было от отца! Вылитая матушка, какой та наверняка была в детстве. Разве что манерами Мадлены кто-то в Озёрном озаботился и научил уже вести себя за столом…

— Собаки? — поразилась сира Клементина. Она деликатно повозила ложкой, разогнав золотые кружочки жира, отчего над тарелкой закурился душистый пар. — Вы собак кормите… таким?

Катриона только молча кивнула, боясь, что начнёт с объедков для собак, а закончит такой глупостью и гадостью, что сама об этом тут же пожалеет, но слова-то уже будут сказаны!

Положение спасла Аларика, взявшаяся расспрашивать сиру Клементину о её родных и о том, как они не побоялись отпустить девушку одну в незнакомое место, да ещё в приграничье, где вообще-то жить опасно. Катриона сама не любила лезть с расспросами к другим и терпеть не могла, когда с такими же расспросами надоедали ей, но сира Клементина на вопросы Аларики отвечала легко, охотно вроде бы даже. Лет ей было почти шестнадцать; отец её давно овдовел, и хозяйство вела старшая — намного старшая — сестра, незамужняя и без всякой надежды на замужество; имелся ещё брат двенадцати лет, это рожая его, умерла их мать; а самой Клементине предстояло уйти в послушницы, поскольку содержать ещё одну бесприданницу отцу было не по средствам. Но тут он узнал, что для девочки пяти лет требуется гувернантка. Ничего особенно сложного: чтение, письмо, счёт, рисование, немножко музыки, основы этикета — но за это обещали неплохо заплатить. Через пять лет, сказал ей отец, она получит по контракту сумму достаточную для того, чтобы выйти замуж, а жениха он ей постарается найти, пока она будет учить племянницу сеньоры Вязов.

— Я внёс в контракт возможность его расторжения после испытательного срока, — сказал Меллер, разреза’вший курицу. — Если в течение двух месяцев сира Клементина решит, что быть наставницей — не её стезя, я выплачу ей деньги за эти два месяца, и мы расстанемся без всяких претензий друг к другу. Сира Клементина, ножку, грудку?

— Я… нет, благодарю вас, — пробормотала она, героически одолевая свой суп.

Кажется, оставить его собакам было, по её представлениям, немыслимо. Так и вспоминалось Маргаритино «временами мы просто голодали». И судя по прозрачному личику сиры Клементины, её семья жила не лучше. Даже жалко девчонку становилось. Ну, какое ей расторжение контракта? Разве что сразу проситься послушницей в первый попавшийся храм — отец же её просто из дома вышвырнет за такие взбрыки.

Катрионе Меллер, не спрашивая, положил обе ножки, Аларике — грудку. Катриона не понимала, как можно любить это сухое и безвкусное белое мясо, но Аларика его именно что любила. Мадлене консорт, так же не спрашивая, тоже положил куриную ножку, вторую взял себе. Сир Эммет коротко глянул на третью, ещё не разрезанную курицу, но на неё никто не покушался, так что он мог хоть целиком её себе на тарелку переложить. Ему, как и самой Катрионе, явно хотелось плюнуть на этикет и ухватить поджаристую тушку руками, но он только тяжко вздохнул и взялся за нож и вилку. Если уж сеньора наняла гувернантку для своей племянницы, то похоже, крепость в Вязах, отныне становилась таким же приличным местом, как и баронский замок.

После обеда сира Клементина увела Мадлену разбирать привезённые вещи, а Катриона с помощницей взялись, как обычно, потрошить тюки и коробки. Меллер, извинившись, что грубо нарушает этикет, принёс бутылку и бокалы, и они с сиром Эмметом уселись у огня (впору, сказал консорт, напомнив этим целителя, просить дозволения лечь у камина, потому что стоять уже сил не хватает). Меллер взялся расспрашивать маршала о нападении орков — у него по письмам и слухам сложилось впечатление, будто в Волчьей Пуще едва не началась полноценная война, и он желал знать мнение непосредственного участника событий. Сир Эммет охотно и подробно отвечал на вопросы и даже вроде бы почти не привирал. Разве что так, прихвастнул немножко разок-другой для пущей живости истории.