Ещё один брак по расчёту (СИ)

— Вы меня видите впервые в жизни и тут же предлагаете прыгнуть к вам в постель? Как романтично! А не боитесь разочароваться, любезный сир? Про парик вы уже слышали, — она сдёрнула с головы этот парик и обмахнулась им, повернув при этом голову так, чтобы сир Генрих (а сбоку отчасти и Катриона) увидел багровое пятно, расползшееся по шее. — Ещё могу продемонстрировать вот это, — она расстегнула манжету и сдвинула рукав заметно выше локтя. Рука выглядела ещё страшнее, чем шея, в жутких рубцах, оставленных, видимо, тяжёлым ожогом. Катрионе стало почти до слёз жалко «ужика». Мало того, что боль Серпент испытала куда сильнее, чем даже от собачьих зубов, так ещё и шрамы у неё остались такие… это вам не рваные багровые полосы на бедре. И Росс, зная это, всё равно хочет жениться на искалеченной девице? — Ещё так же выглядят левый бок, — безмятежно продолжила Серпент, — левое плечо и левая грудь. Простите, демонстрировать публично не стану.

— Вашего жениха, я смотрю, это не пугает, — заметил, ничуть не смутившись, сир Генрих.

— Я кондитер, сир, — пожал плечами тот. — На любой приличной кухне всегда стоит банка с мазью от ожогов.

«У меня, видимо, неприличная», — обиженно подумала Катриона и восхищаться преданным женихом ей расхотелось.

— К сожалению, не пугает, — согласилась Серпент, застёгивая манжету обратно. — И возможность угодить в графские подземелья за компанию с нами — тоже. Придётся расторгать помолвку через суд. Громко, скандально, грязно. Ты этого хочешь, Людо?

— Я хочу, чтобы ты наконец взялась за ум, — огрызнулся он. — И кстати, милая, вопрос с помолвкой решать будет твой отец, а не ты. У нас не Империя, и твоя вторая ступень магистериума на даёт тебе права распоряжаться собой.

— Надо было ехать с дядей в Империю, — злобно отозвалась Серпент. — Дамы и господа, прошу прощения за эту почти семейную сцену, — спохватилась она. — Сир Генрих, ваше предложение безмерно польстило мне, но я вынуждена отказаться. Сира Катриона, благодарю вас за участие и прошу вашего разрешения нанять на денёк кого-нибудь из ваших людей, кто отвезёт меня к отцу. Дамы, господин Меллер, — она опять сделала короткий книксен, — счастлива была видеть вас. Людо, поможешь мне устроиться на ночь?

— Я буду работать в ночь, так что моя постель к твоим услугам, — хмыкнул он. — Сир Генрих, сира Катриона, господин Меллер, позвольте откланяться.

Никто не возразил, и он увёл свою невесту. Слышно было, как они начали переругиваться снова, и Катриона подумала с тоскливой злостью, какая же эта Серпент дура. Они уже на ты, они уже понимают друг друга с полуслова, а ещё Росс не испугался ни её ожогов, ни тех неприятностей, в которые старший Серпент втравил свою семью. Какого… огра ей ещё нужно? Любви пылкой и страстной? Вот же дура, хоть и магистр!

Комментарий к Глава 38

*risanatore (итал.) — целитель. А ещё у этого слова есть синоним medico (типа намёк такой)

========== Глава 39 ==========

Снег продолжал идти, но гости всё же уехали, едва рассвело. Даже сир Генрих, против обыкновения, не остался на денёк, чтобы обсудить с маршалом Вязов защиту села и проехаться по окрестностям. Катриона подумала, что к отказам старший сын барона уж точно не привык и вряд ли легко теперь успокоится. Другое дело, что Илона Серпент — это вам не мельникова дочка, и человек, у которого дядя женат на такой же богатой и самоуверенной простолюдинке, должен бы знать, что хлопот и неприятностей от подобных особ не больше ли, чем выгоды. Ту же Елену Ферр сир Ламберт даже не пытался вернуть в Волчью Пущу, когда её сыну исполнилось семнадцать. Хотя имел полное право. А у сира Генриха на заезжую алхимичку вообще никаких прав нет. Зато её жених то и дело посылает печенье и мармелад в замок, и уж каких он туда специй добавит, если что… Катриона понятия не имела, кто такая Мария Рисанаторе, но словами консорта прониклась. А вот сиру Генриху, похоже, шлея попала под хвост, и чем-то всё это закончится?

Хотя Меллер вроде бы ничуть не переживал об этом. Впрочем, что’ ему Волчья Пуща? Он никогда и не считал Вязы новым домом, как не была и супруга для него членом семьи, что бы он там ни говорил. Не один барон, так другой, не сама сеньора, так её племянница — он хотел торговать с гномами, и от владетелей требовалось всего только не мешать ему. По крайней мере, Катриона была уверена в этом.

В общем, он начал собираться в дорогу, готовясь выехать с хорошим запасом времени. Мадлена крутилась рядом, глядя, как он укладывает вещи, — сам, отмахнувшись от помощи Марты, — и болтала о том, как они с сударыней Винтерхорст учили стишок, в котором есть слова из Старшей речи. Такой смешной, там говорится про одну гусеницу, которую сидит меж двумя былинками и съела уже три листочка и четыре цветочка, а ещё выпила пять росинок. Так что она, Мадлена, может теперь на Старшей речи посчитать до пяти, вот.