Ещё один плод познания. Часть 2 (СИ)

И можно было сидеть некоторое время молча, отчасти расслабившись - уже там, близ реанимационной палаты, - не совсем молча, но переговариваясь изредка, иногда закрывая глаза... Как же мне нужны, думала Жюстин, как же нужны нам с Пьером ваши руки, руки, спасающие до конца; как же страшно должно было быть той Элизе, из сказки, у которой злая мачеха и ничтожный предатель-отец... Её вдруг поразило то, о чём ей раньше не думалось: а где родители Герды и Кая? Их как будто бы и вовсе нет; да и вообще в сказках почему-то мамы почти никогда не бывает, а вместо папы - некое пустое место, некто не способный и не желающий заступиться... И вот уже мир любимых сказок предстал перед нею теперь тёмной, жестокой, ненадёжной своей стороной - чем-то напоминая красочный, но пугающе-чуждый мир волшебников в "Гарри Поттере". Она сказала родителям тогда, во время поездки в Париж, что не хотела бы жить в таком мире; и действительно - не хотела бы... Но где бы желала я очутиться, думала она? Там, где нет страха? Но не боятся за близких - верно сказал папа, - только те, у кого их нет, кто одинок на свете... Там, где нет опасности и боли? Но опасность и боль - они не только в нашем мире, они и в сказках обступают живущих отовсюду... И куда плыл тот кораблик из последнего сновидения? Казалось - не к диким краям, а к доброму и светлому граду... Может быть именно туда, где всё будет хорошо?.. Но во сне он подплывал, он уже свершил путь; а мы - не в бурном ли, не в открытом ли море сейчас? И сколько же ещё пробыть нам в тревожном и опасном нашем пути?.. Девочке хотелось поделиться этими раздумьями и образами, но родители сидели рядом уставшие, они, наверное, сейчас жаждут немножко покоя... да и не облеклось ещё то, о чём думается, во что-то чёткое, что было бы легко пересказать...

Время текло сейчас для них троих несколько иначе, нежели обычно, оно было менее осознаваемо; и, наверное, полчаса минуло уже, а то и сорок минут, когда опять пришла та уполномоченная с портфелем, держа в руках два распечатанных на компьютере документа. "Это всё, конечно, формальности... Я получила постановление суда о том, что опекунство над ребёнком, ввиду гибели матери и отсутствия иных близких родственников, переходит к государственным инстанциям - то есть к нашей службе. А это - показала она лист с довольно коротким текстом и "живой" подписью, - согласие, уже с нашей стороны, на любые медицинские меры, включая операционно-хирургические, по усмотрению ответственного медперсонала".

- Будут делать пересадку почки, - сказал Андре. - Не здесь, в главбольнице округа... Мы тоже туда поедем.

Женщина достала блокнот и ручку, выдернула страницу...

- Я не могу сейчас остаться здесь, мне надо будет оформить ещё кое-что в связи с этим... с нашим случаем. Но вот мой телефон, - она быстро написала номер и протянула ему листок, - это мобильный, служебный. - Над цифрами было указано её имя - Каролин Пайе. - Если хотите, дайте мне также ваш.

- Да, конечно, - он продиктовал. - И имена запишите: Андре и Луиза Винсен. Я понимаю, выяснить при желании не сложно. Но... но мы вас очень просим - никому, кроме... кроме там, скажем, суда, полиции или ещё чего-то подобного... не раскрывать наших имён. Мы не хотим публичности.

- Понимаю, - сказала женщина, но посмотрела при этом на стоявшую чуть в сторонке Жюстин, а потом - вновь на него, уже с неким назидательно-укоряющим - в рамках доброжелательности, - оттенком. И, уловив его отчасти раздражённое выражение лица, быстро произнесла: - Не беспокойтесь об этом, у нас очень жёстко соблюдается принцип нерассекречивания информации личного характера - и из этических соображений, и из правовых... Но вы принимаете большое... исключительно большое участие... и хорошо, если между нами будет возможность связи.

Когда она простилась и вышла, Винсен, подождав, чтобы услышать звук закрывшейся за ней входной двери, сказал жене и дочке:

- Видели этот её взгляд? У этих социальных работниц въевшиеся штампы - в том числе как, дескать, нехорошо, когда родители не оберегают детей от травмирующих эффектов... И этот штамп даже сейчас и даже на неё воздействует - при том, что она и умна, и отлично знает, что Жюстин так или иначе всё происходившее видела... и уже - как знать, к сожалению или нет, - совсем не дитя...

- Ладно, папа, - немного смущённо и вместе с тем "покровительственно-успокаивающе"... в самом деле до чего же не детские у неё уже теперь интонации... проговорила девочка, - в школе тоже, знаешь, когда рассказывают нам о разных происшествиях, то всегда "виноватым" голосом - как же вас, маленьких, жалко, что приходится вам такое слышать...

"И о том взрыве на речке, наверное, таким голосом сообщали", подумалось ему...

А Луиза молчала и думала, что он - может быть, даже и не вполне осознанно, но специально, - искал и нашёл тему, чтобы и самому отвлечься, и их увести от возможности разговора о том, зачем эта уполномоченная взяла его телефон и оставила свой. "Но пусть... не надо, не надо сейчас ещё больше будоражить его..."