Ещё один плод познания. Часть 2 (СИ)

- И вам хотелось бы, - сказал комиссар, - отыскать в бесконечном сплетении обстоятельств некие "нити Ариадны" - цепочки причин и следствий, которые складывались бы справедливо. Отчасти поэтому вам, наверное, и претит идея терпимости к сознательно свершаемому злу. Вы не приемлете мысль о том, что, ввиду его - к сожалению, очевидной, - неискоренимости, лучшей, наиболее эффективной формой борьбы с ним является зачастую "нереагирование". И, мне кажется, культивируете идею, что любая боль, которую кто-либо претерпел незаслуженно... или считая, что незаслуженно... любая такая боль - от безмерного горя до мелкой служебной или административной несправедливости, - становится миной замедленного действия. Что ни скорбь, ни обида не растворятся во времени, а неизбежно ударят по кому-то, даже если это обычно не поддаётся прослеживанию. И в некоторых своих эссе вы стараетесь направить психологический прожектор на чувства тех, кто застигнут болью и обидой, - на эти самые "мины".

Жозеф Менар замолчал, поднося к губам чашку кофе.

Журналист приблизительно полминуты обдумывал услышанное, покручивая в левой руке пакетик сахара.

- Вы вдумчиво читали, - сказал он затем, оценивающе кивнув, - этот момент есть... но насчёт... - Помедлил ещё - казалось, что-то прикидывая, - сделал глубокую затяжку и заговорил дальше: - Насчёт катастрофичности сделанного кому-то зла - нет, я не назвал бы это ни идеей, ни моделью. Такая модель была бы притянутой... Ведь судьбоносным снарядом может стать любое действие, слово, движение, и мы не можем даже отдалённо представить себе, к чему та или иная мелочь способна привести... независимо от чьих-либо замыслов или чувств... И я, надо признаться, - Рамбо неожиданно усмехнулся и чуть махнул рукой, как бы досадуя на самого себя, - боюсь прикасаться к диким случаям, когда губительной "миной" оказывалось не злое, а самое лучшее... любовь, забота... а такое тоже бывает... - он запнулся, нащупывая, так показалось Натали, некую логическую нить, и продолжал: - Боюсь - и всё-таки иногда, переступая через ужас, затрагиваю и это.

- Но мне кажется, - вставила Симоне, - что эта ваша концепция "неискупимости зла", по сути дела, оптимистична...

- Извините, - деликатно, но решительно и чуть вскинув обе ладони - подобно отбивающему мяч вратарю, - прервал Мишель Рамбо, - концепции у меня нет, господин комиссар правильно сказал... А вы, мадам Симоне, получается, тоже читали мои материалы?

- Да, читала, я-то первая и увидела ваше "Сказание" у мамы своей, которая выписывает ЛФ... Ну, пусть не концепция, но некое... чаяние наказуемости зла... - Тут она увидела, что журналист кивнул, выражая согласие. - И ещё - у вас просматривается надежда на то, что мы в силах хотя бы отчасти контролировать происходящее... создавать своими действиями некий "позитивный заряд"...

- "Позитивный заряд"? - повторил Мишель Рамбо, с любопытством выслушав сказанное. - Знаете, я, может быть, раньше когда-то так думал, хоть и не в такие термины это облекал... Мне казалось, что возможны как бы "векторы" добра и зла... Но это разбилось вдребезги об историю о том, как... детали опущу, но... вот представьте, человеку дали с собой вкусных пирожков, бутылку лимонада; днём, в автобусе, некто ехавший с ним предложил выйти - тут, близ остановки, кафе хорошее... Но он не захотел - домашней снедью перекусил только что... А на следующей остановке автобус, понимаете ли, разлетелся от взрыва террористической бомбы... Вот и всё... заботливо уложенные пирожки, понимаете?.. А тот, кому покушать не собрали, не удосужились, - пошёл в то кафе и жив остался... У меня об этом есть, только вам не попалось, если вы только за этот, текущий год смотрели, - это было опубликовано, кажется, лет шесть назад... И вот потому-то у меня и нет "модели мира", нет концепции, в которой предполагались бы те или иные "закономерности"... Чувства и поступки, конечно, влияют на обстоятельства, но когда думаешь о подобных случаях, понимаешь, что разговоры о закономерностях - кощунственны...

- А почему вы считаете нужным и верным, переступая через ужас - так вы сказали, - всё-таки писать о таких вещах? - спросил Жозеф Менар.

- Да потому, что если такое "выносить за скобки", то всё остальное не было бы ничем иным, нежели плоским морализаторством. И то, что вы называете "позитивным зарядом", - журналист повернулся к Натали Симоне, - на мой взгляд, может быть лишь в том смысле, что деяние или бездействие может создать - или скорее породить, "вырастить", - у окружающих некий душевный настрой...

- Кстати, в вашем сказании, - осторожно откликнулась она, - этот момент уже отчасти высветился. Дочери Тетрарха, наречённого Избавителем, - так? Именно спасаемые во что бы то ни стало - оказались способными на жертвенность?

- Да, - подтвердил Мишель Рамбо, - причём у них и выбора, если вдуматься, нет, они "не могут иначе", эти слова у меня не случайны...

- Ими и заканчивается первая часть, - сказал комиссар. Натали вспомнила, что, завершив чтение, он "многозначительным" тоном произнёс эту завершающую фразу.