Ещё три сказки, сказ и бонус

И, если не считать мерного рокота прибоя и этих криков, вокруг царила абсолютная тишина! Даже не играло радио в будке с Кока-колой, обычной для любого пляжа, или телефон ни у кого из, по идее, тех, кто должен бы здесь купаться, не звонил.

А ещё Колян понял, что он… Абсолютно нагой. Ну то есть вот — вообще голый: даже трусов нету!

Единственное, что утешает, то, что на островах Тихого океана, вроде, тепло. Он точно не замёрзнет и не простудится — эта неуместная мысль прочно сидела где-то глубоко, в подсознании. Может, вспомнились рассказы каких-то знакомых знакомых, ездивших на Мальдивы?

А основная, затопившая весь его мозг липко-чёрной оглушающей и бросающей в дрожь лавиной, была: «Мама-а-а-а!!! Помогите!!! Где я?! Как сюда попал?! Хочу назад!»

Ветви над головой задвигались, зашелестели. Из гущи лаптасто-перистых тёмно-зелёных листьев выглянула странная птица. С выгнутым массивным клювом: жёлтым, и, по виду, очень тяжёлым и прочным. Колян инстинктивно отодвинулся подальше от грозного соседства, готовясь вскочить, да дать дёру, если птице он вдруг не понравится.

Потом сообразил — бежать-то — некуда! На пляже он будет заметен, как динозавр среди муравьёв. А джунгли — похоже, дом для гигантской птицы. Тукан это, что ли?..

Птица хитро посмотрела на него одним глазом, другим. Чёрная бусина подмигнула Коляну. Тот опешил. От удивления как-то само собой вырвалось:

— Ты — чего?! Чего надо?

Птица глянула теперь уж совсем весело. Вдруг откинулась, открыла клюв:

— Ха-кха-кха!.. А ничего. Это ты — чего. Тебе, молодому такому, чего надо? Зачем сюда явился? Кто тебя звал?

Колян от такой наглости опешил. Помог себе привычным способом. Когда рука устала чесать в затылке, а путного так ничего и не придумалось, спросил:

— А где я?

— В раю.

— Да нет… «Тропический рай на островах… Пятизвёздочные отели… «Олл инклюзив». Скидка на все услуги…» Проспекты турне по островам я видал. Где конкретно я нахожусь?

Птица снова закинула голову назад и громко рассмеялась. Беззаботно и весело. Потом почему-то внезапно замолчала и вперила уже не такой весёлый взор в Коляна:

— Бедняжка. Всё пытаешься цепляться за привычный мир… Да, на первых порах страшно, конечно… Только не выйдет. Забудь. Ты — в раю. Настоящем. Навсегда.

— То есть… — у Коляна свело судорогой челюсти, и сердце словно схватила волосатая ледяная рука, — Я… Умер?

— Ну да. Умер. Скопытился. Откинул сандалии. Дал дуба. Склеил ласты… Называй как хочешь. И вот теперь ты — в раю.

— А как же тогда… Мама? Отец, сестра?

— Говорю же — забудь. Тебя уже ничто из прошлой жизни не должно волновать. Родителей, конечно, жалко… В том смысле, что ты покинул их таким молодым. Мать там, наверное, руки заламывает, рыдает над твоим хладным телом. Отец зубами скрежещет от бессилия. (Извини за цинизм. Но — знаю я вас, людей!) Но ты-то уже с этим сделать ничего не сможешь! Раньше надо было думать. Да вперёд смотреть!

Колян сглотнул липкий комок. Почему в груди так закололо?.. Потрогал рукой — точно. Это сердце. Словно сжалось, как проколотый мяч, и стучит так, что отдаёт в виски и в шишку на лбу, которая, наверное, уже стала лиловой и большой, как слива…

Ну он и баран! Идиот! Ворона!

Оправдать его может лишь то, что никогда не думал, что вот так может кончиться, невинное, вроде, увлечение планшетом и его волшебными возможностями… Но только матери от его запоздалого сожаления вряд ли будет легче!

Колян заставил себя перестать кусать губы. Опустил глаза вниз. Поковырял песок ладонью, попросеивал из кулачка… А ничего — бодро так просеивается.

Он вздохнул. Снова покачал головой, сдерживая слёзы. Птица молчала — похоже, чуяла его мрачные мысли и ужасное состояние. Он попытался взять себя в руки:

— А… Почему здесь никого нет? Где… Все?

— Что значит — никого? Я же здесь! И в океане полно рыбы. Да и в джунглях навалом других птичек. А ещё — мышек, кротов и прочих крокодилов.

Колян затравленно оглянулся, вскинулся, чтоб бежать, если — что! Птица поторопилась пояснить:

— Шучу. Хе-хе. Крокодилов, и разных опасных для людей ядовитых москитов, скорпионов, клещей, и прочего кусаче-ползучего безобразия здесь нет. Ну, рай же!

— Ну да… Рай. Я поэтому и спросил — где? Все.

— А, ты про людей. Нет, милый. Те, кто попадают сюда в твоём возрасте, должны ещё доказать. Что достойны.

Выжить здесь, то есть. Поэтому на первых порах никого ты здесь не встретишь. Из мужчин. Ну а в смысле второй половины…

Ты ещё не дорос до шестнадцати. Поэтому и девушек тоже — не будет. А мужчины здесь сами обычно не хотят… общения. С другими мужчинами. Хе-хе… Разве что совсем уж старые — те группируются. По интересам. Да и воспоминаниями надо же с кем-то делиться. Ну тебе-то это ещё совсем уж рано… Кхе-кхе.

Так что пока будешь — один-одинёшенек. До того момента, как не повзрослеешь.

Если повзрослеешь.

Коляну странные намёки на то, что он в раю может и не выжить, показались… Неуместными. Как это здесь — и не выжить! Рай же! Но… Кто же эта птица?

— А… ты кто?