Ещё три сказки, сказ и бонус

— А я тоже живу здесь. Меня при расчистке джунглей дома, в Боливии, убило падающим гибискусом. Очухалась уже тут.

— А… Откуда язык людей знаешь? Встречала таких, как я? Русских? Ты же вон как чисто говоришь?

— Ах, это… Нет, я не говорю. Если заметил, у меня и клюв не раскрывается, — Точно! Колян только сейчас обратил на это внимание! — Я просто думаю. Мысли-то перевода не требуют. Поэтому тебе и кажется, что я отлично говорю по-вашему… Как ты сказал? Руски? Таких ещё не встречала.

— А как тебя… Звать?

— Аделаида. А тебя — я и так вижу: Колян.

— Точно. Ну, приятно познакомиться. — Колян почти перестал бояться странную птицу. Похоже, нападать она не собирается. Да и вряд ли плотоядна: с таким-то клювом… Только бананы есть!

— Взаимно. Ну, ты осваивайся, осваивайся… Позовёшь, если возникнут трудности с местными… Условиями. Покричишь тогда. А мне сейчас пора завтракать. — листья зашелестели, ветка упруго качнулась — Аделаида явно весила побольше, чем гусь, которого ма достала на прошлое Рождество. Клюв скрылся среди зелени, Колян услышал хлопки немаленьких крыльев.

Но вот их шум затих где-то за стеной деревьев. Колян повернулся, и внимательно оглядел место, куда попал.

Океан… Как океан. Монументальный и безбрежный. Шумит. Мирно этак накатываясь словно пушистыми от барашков волнами — всё, как океану и положено.

Песочек. Раскалённый. Белый. А уж сверкает — так, что приходится щуриться.

Джунгли… Как сказала Аделаида? Мышки и кроты? Наверное. Ну, должен же кто-то подъедать остатки всех этих фруктов, что явно растут здесь.

Что же ему теперь делать?

Осваиваться?

Похоже, придётся. Только вначале хорошо бы… искупаться!

Вода оказалась точно — как в раю.

Тёплая, солёная, не утонешь, даже если, как он, не умеешь плавать. Вот только с непривычки жутко разъело глаза. Да ступни и ладони — словно съёжились: покрылись складочками, как и бывает, когда долго находятся в воде, и белым налётом: точно, соль!

Вокруг, и правда, буквально кишмя кишели разные рыбки. И большие и мелкие. А уж разноцветные: ну прямо тебе «Эм-энд-эмс»! Кое-где на дне под водой, как он заметил, ветвились странные не то — растения, не то — скелеты их. Потом догадался: кораллы!

Да и ладно: ему из них бус, как хотела достать мама, делать уже не надо. Передать не удастся. При этой мысли снова стало не по себе — тоскливо, как в конце каникул.

А у него каникулы, похоже, растянутся… Навечно?

Загорать долго не рискнул — здесь же нет ма, с её окриками о солнечных ожогах, и банкой простокваши.

Солнце по небу, кажется, двигалось — вон, оно сейчас практически в зените. Значит, близко к полудню. А ещё кое-что привычное сказало Коляну, что подошло время обеда — стало сосать и тянуть в желудке. Мёртвый-то он, может, и мёртвый… А есть хочется!

Странно. Рай же? Неужели здесь, как и там, дома, все материальные потребности желудка и кишечника нужно удовлетворять… Продуктами?!

Он поднялся с песочка, и двинулся в джунгли.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что не такие уж они и плотные: стена словно распалась, расступилась, и он смог по толстой подстилке из полусгнивших листьев и мха двигаться так, что голым, непривыкшим к контакту с грубой поверхностью ступням, было не больно.

По мере углубления в чащу просвечивающих и шумящих под ветром зарослей, океаном — солью и какими-то, особенно противно гниющими, водорослями (фу!), пахло всё слабее, а джунглями — сыростью и прелыми листьями — всё ощутимей (терпимо).

Так, это что за дерево? Фиг его знает. А это? Тоже. Но раз на верхушках ничего нет — значит, они ему и не нужны. Разве что в развилке вот этого очень удобно было бы ночевать. Если, конечно, закрепить поперечную ветку вон там, и другую — вон туда. А между ними наложить других, помельче, да листьев — чтоб было помягче.

Правда, Аделаида сказала, что никого опасного для него тут не водится. Значит, пока можно ночевать и на пляже, если что.

Он сам не заметил, как углубился, пялясь на верхушки, достаточно глубоко: прибой где-то позади шумел уже чуть слышно. А хорошо, что хоть чуть — да слышно. Потому что Колян полностью потерял ориентацию: сколько прошёл, в каком направлении…

Впрочем, зачем ему возвращаться? Что искать? Везде всё — одинаково. Дом он себе ещё не построил. С собой ничего не привёз. Держаться чего-то, или возвращаться куда-то, стало быть, не обязательно. Вот только пищи бы теперь какой найти…

Банановое дерево Колян обнаружил уже на обратном пути к пляжу. Оказался не нужен Гугл — бананы-то узнать нетрудно. (Колян, довольно улыбаясь, погордился: какой он умный да много знающий! Без традиционной подсказки, как Пашка-бомбер, или Боб-чупачупс, которые, буквально всё, типа даже, как ширинку правильно расстёгивать, спрашивают у коробочки пластмассовой, обошёлся!)

На высоте пяти его ростов дразнящей глянцевитостью желтела огромная гроздь. Ему показалось, что и в ноздри буквально бьёт узнаваемый сладко-пряный запах. А выше обозначилась ещё одна гроздь, зеленовато-белая. И совсем уж высоко — то, что, скорее, можно было бы назвать намёком на будущую гроздь. Наверное, только поспевающие.