Эшелон сумрака

— Возможно ты права, говоря, что я выгораживаю себя отрицанием, однако я указываю тебе на очевидное: ты никогда не была в моём положении, и ты совсем не знаешь, от чего в твоей эфемерной душе станет просторнее.

Я замерла и насупилась, желая найти выход из его слов в моей голове.

— А…а что будет потом? — неуверенно промямлила себе под нос, — что будет, если ты станешь для меня богом?

Хотя такого никогда не случится!

— Ты примешься за более страшную цель? — не дала ему ответить я, — меня пугают такие твои слова.

Он зло сощурил глаза и дёрнулся от того, что я его перебила.

— Это не праздная блажь в моём исполнении, если ты имела ввиду именно это, — прошипел, но сразу успокоился он, — я редко впадаю в безумие, если ты помнишь. А, значит, и сейчас в моих планах ему нет места. Я буквально желаю упростить твоё существование. Очистить его от истинной наивности и ограниченности. Ты и в самом деле умна, Лу. Чего тебе стоит найти правду и в этот раз?

Я поджала губы и сжала платье на коленях. Ткань была мягкой, гладкой и очень приятной. На ней мои руки виделись мне совсем чужими и всё равно неправильными.

— Не стану наседать на тебя — при всём моём желании я лишь заложил в твоё сознание зерно, — улыбка, — оно взойдет. Рано или поздно.

Я кивнула, думая о том, что прав он только наполовину.

— Я приобрёл кольца, которые ты хотела, — он достал из кармана чёрного военного мундира коробочку, — не упущу возможности напомнить тебе, что делаю это во вред собственной прихоти и тому, как вижу всё сам.

Коробочка опустилась на мои колени, а мои пальцы уже успели впиться в неё. Щелчок открытия, и два обычных колечка передо мной. Без камней, золота и всего того, что мне не нравилось в пуговице, висящей на моей шее.

— Это… — начала было я.

— Платина, — усмехнулся он, — придётся тебе носить колечко потяжелее того, что предлагал я.

Я кивнула, не поняв его и закрыла коробочку. Кольцами же нужно обмениваться возле храма.

— Уже придумала свой первый приказ, как леди Вондельштарт? — продолжил насмешливым тоном мужчина, — раздашь детям конфеты, а взрослым деньги?

Я вскинула на него свой взгляд.

— А я могу? — но вспомнила, что лавок даже с простыми сладостями на пути не будет.

Мы же далеко от города. Да и были ли они там вообще?

— Конечно можешь, — его губы дрогнули, — но будет ли в этом смысл?

Он подпёр голову кулаком и скучающе уставился в окно.

— Когда я только начала работать на Эшелоне, — решила объяснить ему я, — к-кажется Мери сказала мне, что за год мне заплатят один золотой. Я даже не поверила, что так много, — поймала на себе его внимание, — я была такой же, как они. И для них даже одна монетка будет очень важна!

Он сдержанно улыбнулся и кивнул мне, ответив так, будто я была для него чем-то очень трогательным, можно сказать, ласковым и смешным одновременно:

— Я понимаю это, Лу. Я имел ввиду совсем другое.

Я оправила скомканное недавно платье на коленях.

— Объяснишь? — попросила так, как делала это не раз у окна кабинета в поезде.

Он кивнул.

— Я не стану учитывать свои планы, потому отвечу тебе крайне корректно: никто из них не сможет улучшить свою жизнь, отдай я им всё имеющееся при мне, — второй кивок, — скудоумие этих людей позволяет им только терять. Развитие для них недоступно. Ограниченность и бессмысленность. Если ты смогла понять факт того, что ты прозябать как они не планируешь, то для них это было сродни крушению небес.

Отвечать ему я не стала только потому, что мне было стыдно, ведь бежала отсюда я совсем не из-за того, что назвал он. Совсем другой страх, с другими причинами.

— Как минимум смелость и решительность в тебе делают тебя на уровень выше тех, к кому мы приближаемся, — он был уверен.

Смелость? Обратная её сторона.

— Ты хочешь, чтобы я… чванливо похвасталась м-мм тобой? — не сдержалась я.

Он рассмеялся. И продолжил через минуту:

— В какой-то степени. Неужели ты этого не хочешь?

Я помотала головой.

— Я не хотела ехать.

— Кто из нас боится, Лу, — усмешка, — помни, что ты теперь не такая, как они. «Деревенской сумасшедшей» не существует. Её место заняла леди Луана Вондельштарт.

Я вздрогнула и опустила глаза к своим же ногам. А всё потому, что про такое я говорила только Шаге, а мужчины рядом не было и… он же сказал мне тогда говорить только с ним!

— В-ты всё слышал, — прошептала я, всё ещё боясь на него посмотреть, — когда я говорила с Шагой.

— Я слышал тебя, даже стоя у окна в вагоне, в то время как ты была на крыше, — насмешливое, — не заметила эту «особенность»? Стоит отметить, что твой голос я смог к-хм… «настроить» на… опознавание.

Я свела брови в одну.

— Зачем? — буркнула.

— Мне ты многое не рассказываешь, — пояснил он.

Мне от этого стало только неприятнее.

— Не осуждай меня, Лу, — нахмурился он, — это было необходимо, как минимум, для полного понимания мною ситуации, — хмык, — и принятия решения.

Я молчала.

Позже подняла глаза к окну и стала кивать на его отрывистые фразы. И, конечно же, считала часы, как привыкла за всё это время. Когда перед моим глазами мелькнул первый дом, они показывали наступление нового часа.

Шестьсот шестьдесят пятого.