Эшли Белл

Биби до сих пор не могла поверить, что все кончено. Возможно, ей следует что-то сказать напоследок. Есть вопрос, который ей стоит задать. Если она не спросит, Терезин решит, что она играет с ним нечестно.

– Откуда ты знаешь, сдержу ли я обещание? – повысив голос, промолвила Биби. – У тебя нет гарантии, что я оставлю тебе этот мир.

Где-то на середине зала он остановился и оглянулся.

– Ты девочка, которая старается быть лучше, ты любишь истину и держишь данное тобой слово. Ты мой создатель, если уж на то пошло. Коль мы не можем доверять нашим богам, кому мы вообще тогда можем верить?

«Творческая жизнь» Генри Миллера[113]. В этом эссе автор писал: сумасшедшим «вечно снится, что они спят». Ее удивило, что эти слова пришли ей сейчас на ум. Неплохая отповедь Терезину. Потом ей подумалось – эта цитата даже слишком неплохая, поэтому Биби промолчала.

Она провожала взглядом Терезина до тех пор, пока он не вышел в коридор, а затем направился к лифтам.

127. Биби и Белл

Противоестественный для пустыни Мохаве туман, призрак моря, плескавшегося на этом месте миллионы лет назад, омывал окна-иллюминаторы. Белые аморфные образы проплывали мимо окон, огромные и странные. Казалось, воображение Биби решило наделить туман очертаниями тех жутковатых левиафанов, что бороздили океан в его юные дни.

Подходя к симпатичной девочке, сидящей в кресле с пугающим безучастием, Биби окинула ее беглым взглядом. Она посмотрела на наручники, приковавшие Эшли к подлокотнику. Под пристальным взглядом Биби они упали на пол.

Эшли Белл встала и сделала шаг навстречу. На ногах – белые чулки и черные лакированные туфли. Одета девочка в белую плиссированную юбку и накрахмаленную белую блузку с вышитыми на манжетах и воротнике светло-голубыми бабочками.

Эшли и Биби застыли вот так, глядя друг другу в глаза, на расстоянии фута, не больше. Кожа лица Эшли была чистая, как на фотографии. Идеально правильные черты. Широко посаженные глаза поражали даже не столько своей редкой голубизной, присущей некоторым гиацинтам, сколько необыкновенной ясностью и прозрачностью. Взгляд был прямым и проникал, кажется, в самую душу Биби.

– Тебе тринадцать, а мне двадцать два, но ты не ниже меня, – промолвила Биби. – Как такое возможно?

Эшли, улыбнувшись, ответила:

– И то верно. Как же так получилось?

Биби с удивлением услышала свои слова:

– Я тебя знаю. Мы раньше встречались?

– Да. Восемь лет назад.

– Где?

– В книге, – ответила Эшли Белл.

– Ты выжила в Дахау? – со все растущим удивлением спросила Биби.

– Да, а затем я переехала в Америку.

– Ты одета в то же платье, в каком эсэсовцы тебя застали, когда приехали за твоей семьей?

– Да. Мама и папа оказали сопротивление, поэтому их убили, а меня вытащили из дома.

Удивление, вызванное эмоциями. Изумление от интеллекта. Растущее восхищение.

– Понятно… Вот, значит, где я видела этот дом прежде, – промолвила Биби, – в книге Тобы Рингельбаум. Дом стоял в немецком городе, а не посреди пустыни Мохаве. Как я могла забыть тебя и замечательную книгу Тобы? Как я вообще могла забыть Тобу?

Биби черпала из реальности только то, что нужно было ей для создания своего произведения, но вычеркивала из памяти все, что могло заставить ее понять: она в придуманном ею мире и находится словно во сне, она не излечилась от рака и не в состоянии никуда отправиться в поисках лекарства от своей болезни.

– Ты выросла и стала хирургом-онкологом, специалистом по раку мозга, – вспомнила Биби.

– Тебе не нужен онколог, Бибс, больше не нужен, – сказала Эшли. – И мне ничего на самом деле не угрожало. Как моя жизнь могла быть в опасности, если мою историю рассказали много лет назад? Эту книгу уже давным-давно никто не издает. Если кого и надо спасать, так это тебя, – голос ее переменился, теперь Эшли разговаривала с ней голосом самой Биби. – Тебе нужно было преодолеть преграды, созданные трюком Капитана, и вспомнить, что в твоей власти вылечить саму себя.

– Думаешь, я смогу? У меня получится?

– Если ты смогла вообразить себе Джаспера настолько достоверно, что настал день и он к тебе пришел, значит, ты вполне можешь вообразить себе, что не больна раком.

Пока Эшли Белл говорила это, с ней начали происходить удивительные метаморфозы: светлые волосы потемнели почти до черноты, голубые глаза стали карими, а черты лица – зеркальным отражением черт лица Биби.