Эскадрон особого назначения

До меня не сразу доходит, что это – женщина, причем в форме. На войне явление весьма и весьма нечастое, я бы даже сказал редкое, гроза – зимой.

Я смотрю на нее как замороченный, когда она вполне четко, по-уставному подходит ко мне, вскидывает руку к козырьку фуражки.

– Вольноопределяющаяся Серебрякова. Прибыла в вашу часть в качестве санитарного инструктора…

Внезапно ее голубые глаза широко раскрываются.

– Николя, это вы?

Глава 20

Гляжу на нее с интересом, надеясь на тайные подсказки от настоящего Гордеева, – но чего нет, того нет.

Тихо как на погосте зимним вечером.

Девушка на вид миленькая – не красотка с ногами до ушей, но очень даже симпатичная.

Хотя, может, причина, по которой она мне нравится, в том, что на фронте не так часто выпадает возможность пообщаться с противоположным полом, и потому для меня сейчас любое создание в юбке – красавица.

Правда, сейчас на девушке галифе, а не юбка, но это так, к слову, тем более с фигурой у вольноопределяющейся полный порядок, форма ей к лицу, и даже в армейских штанах смотрится просто на ять с плюсом!

А так – большеглазенькая (сами глаза – цвета морской синевы), чуток курносая – но это ей идет, стройная, светловолосая…

Ох, чую в ближайшем будущем кучу неприятностей: мои орлы начнут наперебой за ней ухаживать, а там и до драк недалеко.

Тут до меня доходит, что с ответом на ее вопрос я как-то затянул. Не приведи господь – еще примет за тормоза.

– А мы с вами что – знакомы?

Она подозрительно морщит носик. Ясно, от меня за версту тянет выхлопом после посиделок с иностранцами, а «антиполицай» еще не изобрели. Небось, решит, что командир у нее – лютый алкаш, квасит с утра до вечера.

Да… неловко как-то получается…

Слегка отворачиваюсь и стараюсь даже не дышать в ее сторону.

Попытка засчитана в мою пользу. Выражение голубых глаз вольноопределяющейся смягчается.

– Неужели вы меня не помните? Я – Соня, Софья Серебрякова, – сообщает она как нечто общеизвестное.

Хм… где-то я уже слышал это имя и эту фамилию, но никаких эмоций внутри нет. Нет, не знаю.

Виновато пожимаю плечами.

– Прошу простить, Софья…

– Александровна, – подсказывает девушка в форме.

– Прошу покорнейше простить, Софья Александровна, хоть убейте – не помню…

– Но как же так… – очаровательно вздыхает она. – Ваше имение находится рядом с нашим, вы с вашим папенькой и маменькой часто бывали у нас в гостях, пили чай…

Она лукаво улыбается.

– Давайте освежу вашу память.

– Попробуйте.

– После первого курса в училище вы при-ехали в деревню на побывку, катали меня на лодке на пруду. Лодка перевернулась, и мы едва не утонули… Я думала, что такое не забывается! Ну как – вспомнили, да? – в ее словах так много надежды, что очень хочется наврать и сказать, что помню – лишь бы не расстраивать.

– Дело в том, Софья Александровна, что у меня амнезия, – хватаюсь за спасательный круг я. – Провал в памяти. И уже несколько месяцев.

Мнимая болезнь столько раз выручала меня в подобных щекотливых ситуациях. Упоминание о ней помогло и сейчас.

– У вас была контузия? – догадывается девушка.

Кивком подтверждаю ее слова.

– Бедный Николя… – качает головой она, а мне вдруг становится приятно, что кто-то искренне жалеет меня.

Что это: хмель не выветрился из башки или пробило на чувства? Даже суровые и брутальные с виду мужики не лишены сентиментальности.

– Хотя, может, оно и к лучшему, – внезапно роняет Софья.

Меня ее многозначительная интонация настораживает.

Интересно, что она имеет в виду? Явно что-то личное. Быть может, у нас… ну точнее у настоящего Гордеева, с ней что-то было… И теперь ей неприятно это вспоминать…

Накосячил, брат Гордеев, а отдуваться придется мне?

Чувствую легкое покалывание амулета. Что-то с моим вольноопределяющимся не так, с сожалением отмечаю я. И это необходимо прояснить вот прям «щаз».

Народная мудрость гласит: все бабы – ведьмы, только не каждая использует метлу как средство передвижения.

Интересно, что за «счастье» мне привалило и какие потенциальные проблемы ждут меня в самом ближайшем будущем?

– Софья Александровна, извините за бестактность… Дело в том, что у меня создалось впечатление, что вы, скажем так – не просто человек… Вернее, человек, но одаренный какими-то способностями, – говорю я, старательно выбирая выражения.

Женщины – существа обидчивые. Корявая формулировка безобиднейшего вопроса способна превратить любую из них в вашего врага на времена вечные. Так что нам, мужикам, приходится в совершенстве постигать все нюансы дипломатии.

Кого же мне подогнали из штаба бригады в ответ на молитвы и просьбы дать толкового медика?

Специфика отряда такова, что лазареты и госпитали могут оказаться для нас по ту сторону линии фронта, то есть фактически недосягаемыми, а обрекать своих раненых на верную смерть – не в моих правилах.

Так что врач или опытный фельдшер нам нужен как воздух.

– Да, вижу, вы действительно совсем забыли… Я – берегиня, – улыбается Софья. – Конечно, это громко сказано, у меня лишь скромный природный талант врачевать людей. Когда-то мне пришлось лечить ваши разбитые коленки…