Эскадрон (сборник рассказов) (СИ)

Матчи и экзамены шли своим чередом, но война оставалась главной темой разговоров в дортуарах и приготовительных классах. На стенах появились портреты павших смертью храбрых и отличившихся в бою выпускников, и немалую долю из них составили те, с кем Дуглас был знаком лично, выпуск четырнадцатого года ушел на фронт почти в полном составе. Стиснув зубы, шестиклассники продолжали учебу, в ожидании своего часа. Победы на крикетном и футбольном полях все еще грели юные сердца, но каждый понимал, что вскоре ему предстоят испытания совсем иного рода.

Летом пятнадцатого года судья Мак-Грегор, наконец, узнал главную причину, побудившую Дугласа отказаться от гвардейской славы. Перси, отложив на потом кембриджскую стипендию, подал прошение о зачислении в Королевский Летный Корпус. Дуглас последовал за ним, и в декабре, пройдя теоретический курс в Школе Военной Аэронавтики в Ридинге, неразлучные друзья направились в замок Бромвич для дальнейшего обучения. Фарелл, уже два года бредивший небом и собиравший все газетные вырезки о воздушных боях на континенте, сиял от восторга в предвкушении близкого воплощения мечты. Дуглас его восторгов не разделял, и оседлать столь опасную лошадку, как аэроплан, не стремился. Но в уверенности, что друзья нужны для того, чтобы прикрыть спину, готовился к карьере стрелка-наблюдателя, надеясь, что им с Перси удастся попасть в один эскадрон.

— Доброго утра, мистер Мак-Грегор.

Серебряная ложечка чуть позвякивала о тонкий фарфор чашки, поднос был тяжеловат для старческих рук миссис Брукс. Поставив его на комод у двери, почтенная дама одарила дрожащего под потертым шерстяным одеялом Дугласа ободряющей улыбкой и удалилась, шурша крахмальными юбками. Дуглас вылетел из постели, жонглируя дымящейся чашкой чаю, шерстяными носками и фланелевой рубахой, в тщетной попытке как можно быстрее согреться.

Напротив изящного и нарядного здания городской библиотеки Эрдингтона кадетов поджидал «тендер»  Кросли,  небольшой грузовичок с полотняным тентом, натянутым на полукруглые стойки. Дуглас кивнул шоферу и забрался в кузов, ухватившись за протянутую руку Дона Брофи*, жизнерадостного канадца, дружелюбно соперничавшего с Перси за славу самого рискового новичка. Усевшись на узкую скамью, приколоченную к борту Кросли, Мак-Грегор обменялся приветствиями с десятком стучащих зубами от холода кадетов и с тревогой взглянул на дорогу, по которой, придерживая фуражку, мчался как всегда опаздывающий Фарелл.

Кросли трясся по узким улочкам Эрдингтона между рядами красных кирпичных и беленых, с темными решетками деревянных подкосов и балок, старинных домов с непременными палисадниками за зеленеющими даже в декабре живыми изгородями. По предутренне-серому небу неторопливо прогуливались полупрозрачные перистые облака, с востока подкрашенные розовым и пурпурным, в ожидании нетерпеливого гула истосковавшихся по летной погоде моторов.

После ежеутреннего построения и переклички друзья наскоро позавтракали в офицерской столовой, и Перси заторопился на аэродром, намереваясь опередить смакующего уже второй стакан чая Дона и занять единственный B.E.2b, легкой бабочкой рассевшийся на поле в окружении громоздких Фарманов, прозванных «длиннорогами» за выступающие полозья шасси. Дуглас пожелал ему удачи, капитан Хендерсон, командующий офицер летной школы, разрешил Фареллу попробовать себя в «соло», как только погода даст на то свое редкое по зимнему времени согласие. 

Лекцию по картографированию Дуглас высидел, как на иголках. Картами он интересовался с детства, старинными и современными, и не раз рисовал свои, втайне даже от Перси создавая мир своей мечты. Мир, где война прекрасна, как в «Песне о Роланде», где победителем всегда выходит тот, кто сражается на правой стороне, где доблесть и благородство — не пустые слова. По правде сказать, пока выходило плохо. Мак-Грегора более всего беспокоила мысль о том, что после окончательной победы добра рыцарским подвигам места не останется. Необходимость оставлять ростки зла, чтобы мир не впал в блаженную спячку, тревожила его не на шутку. Поэтому пока Дуглас практиковался в описании сцен первозданной природы и сияющих доспехов, выражая свои эстетические предпочтения десятисложным александрийским стихом.

Обломанным ногтям в черной сетке прогоревшего масла и въевшемуся в кожу запаху бензина в стихах места не находилось. Но сейчас Дуглас думал вовсе не о противоречиях между нарядной мечтой и суровой реальностью, а об опасном и захватывающем первом «соло» Перси, и вздыхал при мысли о том, что может пропустить этот судьбоносный момент, выслушивая давно известные ему факты, которые капитан Джонс излагал сухим канцелярским тоном.

Из дощатого лекционного барака Дуглас вылетел пулей и бросился к аэродрому, где застал Перси, задравшего голову к небу и следящего за низким полетом Фармана. B.E.2b  загнали в ангар для ремонта, но Брофи, все-таки, опередил его, и теперь Фареллу нужно было придумать что-то другое, чтобы сравнять счет в необъявленном соревновании.