Эскалация

— Не рассказывай ему ничего! — перебил меня Милютин, даже не дав мне сформулировать вопрос.

— Мы и не собирались. Там в другом проблема — Глеб хочет меня сделать свидетелем на свадьбе.

— Тебе нельзя на неё идти, — отрезал Иван Иванович. — Вас вычислят. Как бы вы ни старались, там будет много одарённых эмпатов с высоким уровнем, они почувствуют ваши отношения.

— Да их у нас особо уже и нет, хотя Аня говорит, что любит меня. Но, мне кажется, это всего лишь несерьёзная влюблённость.

— Достаточно одного взгляда и вспыхнувшего при этом воспоминания, чтобы подать сигнал, который опытный эмпат сразу прочитает и расшифрует. А за невестой на свадьбе будет наблюдать не один эмпат. По уму ей бы надо почистить память, чтобы она вообще думала, что видит тебя впервые.

— А разве так можно? — удивился я.

— Можно, но очень сложно. Обычно такое практикуется, когда надо, чтобы забыли кого-то, с кем виделись один-два раза или часто, но не вступали в серьёзные отношения. Там просто идёт глубокое внушение, что человек незнакомый. Но у вас случай запущенный — серьёзные отношения, как я понимаю, интимные, да ещё и в течение долгого времени.

Милютин замолчал, призадумался, затем нахмурился и сказал:

— Это я недоглядел, надо было ей сразу память о Польше стереть от греха подальше.

— О Польше?

— Говорю же, тут иначе никак — слишком сильно ты засел у неё в памяти. Проще разом весь период снеси, если это так важно. А это важно — нам с тобой не надо, чтобы Денисовы на тебя зуб имели. Здесь нужно или отменять эту свадьбу, или серьёзно твоей подружке память чистить.

— А мне?

— А тебе нельзя. Как мы тебе все воспоминания о Польше сотрём? Слишком догорая цена тогда будет у этой свадьбы. Тебе просто не надо на неё идти. Как бы ты ни старался, один мимолётный взгляд может всё выдать. А просто так не пойти ты не можешь, но здесь не переживай, я придумаю тебе уважительную причину.

Милютин опять призадумался. Я молчал и боялся что-либо говорить — меня очень напрягли слова о том, что Денисовы могут на меня обозлиться. Одно дело — обида Глеба, другое — его рода.

— Придётся мне поговорить с Васильевым, — сказал через некоторое время Иван Иванович. — И объявить ему, что им надо или отменять свадьбу, или уговаривать дочь на стирание воспоминаний. Потому что если на тебя Денисовы за это просто обиду затаят, то Васильевых могут и наказать.

— За что? Можно подумать, сейчас никто до свадьбы ни-ни.

— Вообще-то, из аристократических семей почти никто, — ответил Милютин. — Это ты у нас такой ранний да шустрый. Но накажут их не за это, а за обман.

— Но если Ане сотрут всю память о Польше, то что делать с её воспоминаниями о наших встречах уже в Кутузовке?

— Вы уже и в Кутузовке встречались? Ты же сказал, что вы расстались?

— Мы лишь два раза поговорили в столовой. Я же не знал, что всё так обернётся.

— Два разговора в столовой — не критично. После очистки воспоминаний о Польше с этими двумя разговорами разберёмся. Но тут надо с менталистами советоваться. Ох, и задал ты мне задачку.

— Но разве я виноват? Откуда мне было знать о договорённости Васильевых и Денисовых о свадьбе детей? Я вообще думал, что я поляк Роберт Гроховски, а Аня — полячка Агата Дудек, когда у нас отношения завязались.

— Женить тебя, что ли? — усмехнулся Милютин. — Чтобы ты больше из-за девок в разные ситуации не попадал.

Я хотел было возразить, но Иван Иванович добавил:

— Вон у Зотовых невеста на выданье.

Милютин перебил меня на полуслове, а я аж поперхнулся, услышав про Арину.

— У Зотовой ведь есть жених, — ответил я, прокашлявшись.

— Да? Не знал, — удивился Иван Иванович. — Ну тогда ещё кого-нибудь поищем.

— А можно никого не искать? Что-то мне не хочется жениться.

— Да шучу я, — улыбнулся Милютин. — Рано тебе жениться. Но с девчонками надо бы поаккуратнее.

— Да куда уж аккуратнее? — возмутился я, но потом вспомнил ночь с Ариной и понял, что лучше не возмущаться, а вместо этого спросил: — А можно ещё вопрос?

— Ну давай, — ответил Милютин.

— Скажите, а кто влиятельнее: Воронцовы или Денисовы?

— Влиятельнее? — переспросил Иван Иванович. — Влиятельнее, пожалуй, всё же Воронцовы. Но сильнее Денисовы. А дорогу переходить я бы не советовал ни тем ни другим.

— Да я и не собирался. Куда уж мне.

— Вот поэтому на свадьбу тебе лучше не идти. Если она, конечно, вообще состоится.

Окончание фразы не сказать чтобы меня очень порадовало. С одной стороны, радоваться стоило — не хотелось, как выразился Милютин, переходить дорогу Денисовым, но с другой — если это была единственная возможность у Васильевых решить проблемы, то становилось жалко Аню и её семью.

Дальше мы ехали молча до самой резиденции кесаря.

Александр Петрович принял нас ровно в десять, и я сразу же отметил, что он пребывает в хорошем настроении. Кесарь даже встал из-за стола и поприветствовал нас рукопожатием, а я уже знал со слов Милютина, что у Романова это являлось выражением высшей степени расположения.

— Как обстоят дела с учёбой, Роман? — спросил у меня Александр Петрович, когда мы все расселись вокруг стола.