Эсхатологический оптимизм. Философские размышления

Отношения между мужчиной и женщиной в идеальном государстве соответствуют онтологической паре «предел/беспредельное» — πέρας/ἂπειρον. Оба начала входят в состав всего существующего и совершают общее дело. Общность жен и мужей у Платона Проклом рассматривается как аллюзия на священные браки богов.

Символизм пространства у Прокла: священное и Политическое

В комментариях на диалоги Платона Прокл часто обращает внимание на так называемую философскую географию. В «Комментарии на Государство» и в «Комментарии к Пармениду» Прокл сопоставляет города, в которых развертывается беседа или из которых прибыли участники диалога, с онтологическими ступенями проявления Единого. В «Комментарии к «Пармениду» Прокл соотносит три группы философов, собравшихся в Афинах для празднования Панафиней со всей Греции:

1) с Запада — из великой Греции — приезжают философы элеатской школы: Парменид и Зенон,

2) Пифодор и Антифон — афиняне,

3) «гости из Клазомен», — с онтологическими ступенями.

1. Философы элеатской школы соотносятся с высшей ноэтической триадой «Сущее-Жизнь-Ум».

2. Афиняне — Пифодор и Антифон — уподобляются чинам ангелов и даймонов, они являются трансляторами высшего знания «гостям из Клазомен».

3. Сами «гости из Клазомен» отождествлены с низшими сущностями, связанными со стихиями, материей и природой.

Сократ в таком расположении участников диалога занимает промежуточную позицию между высшей ноэтической триадой с учением о Едином и афинянами (ангело-даймоническая ступень) и играет роль «демиургического ума» (схожую роль Сократ, по мнению Прокла, играет в диалоге «Тимей»: «младший член триады демиургических богов»).

«Сюжет же рассматриваемого диалога заключается в том, что в Афины прибывают мужи из Италии, с тем чтобы позволить жителям этого города причаститься своим отеческим догматам; туда же приезжают и ионийцы, дабы также предоставить <афинянам> сведения об ионийских учениях, ибо Клазомены располагаются в Ионии, а Элея — в Италии. И подобно тому, как все физическое участвует в умопостигаемом при посредстве душевных эйдосов, точно так же на открывающейся нашему взору сцене мы видим, как разыгрывается спектакль, в котором ставится сюжет о постижении ионийскими философами частицы италийской теории. Они прибывают в Афины и при посредстве аттических мужей приобщаются к рассуждениям, которые достойны выслушать лишь эпопты»[186].

Прокл чертит ноологическую карту древнегреческой философии: Афины становятся точкой, в которой происходит откровение высшего знания. Также важная роль Афин в метафизической карте древнегреческой философии подчеркнута Проклом в «Комментарии к «Тимею».

В анализе географии диалога «Государства» Прокл отмечает символизм города, в котором происходит беседа — Пирей. «Для читателей Платона совершенно очевидным представляется то, что места [города], расположенные на берегу моря являются беспорядочными и неоднородными, в то время как более отдаленные от моря города свободны от этих ненастий».[187]

Афины — город мудрости и порядка. Пирей, морской город, порт, символизирует область постоянного изменения и становления. Море и влага, свойственная Пирею, сравниваются Проклом с беспорядочностью низших проявлений бытия — нестабильностью, хаотичностью, отсутствием иерархии. В этом географическом контрасте просматривается очень важный смысл онтологического противопоставления Афин (приближенных к Единому, к Городу Мудрецов и Разума) и Пирея (морского порта, города множественности и становления). Лосев отмечал особую роль Афины Паллады в жизни Прокла: Марин[188] сравнивал Афину с повивальной бабкой при появлении Прокла на свет (именно она направила родителей Прокла из Ликии в Византию), в юношеские годы Афина явилась философу и обратила его к философии (вернувшись в Ликию, Прокл пребывал в Ксанфе, где особая роль была отведена Аполлоническому культу), Афина являлась ему неоднократно, призывая вернуться в город. «На пути от Пирея в Афины у святилища Сократа уставший Прокл пьет воду из местного источника, что явилось счастливым знамением его предстоящей философской работы в Платоновской Академии. А сторож, который должен был запереть ворота для входа на Акрополь, чудесным образом не стал этого делать ради прибывшего молодого человека — Прокла, конечно, покамест о нем еще ничего не зная. Когда во время возникшей в афинском обществе идеологической смуты Проклу пришлось уехать на год в Лидию, то в Афины он возвращается опять по произволению Афины»[189].