Эскиды

Эдель отрицательно качнул головой и ударил в Иригана светичем. Зарычав от бешенства, Ириган обрушил на него всю свою мощь, но Эдель почему-то не превратился в пыль. Хранитель Вечерних сумерек в изумлении опустил взгляд вниз и всхрапнул: из его груди торчал испещренный письменами клинок.

— Я предупреждал, чтобы ты не приближался к нему? — едва слышно на ухо прошептал ему Наскаралим.

Выдернув меч из тела Иригана, Наскаралим поднял на руки Дану и вызвал велина. Когда Повелительница исчезла в сиреневой дымке, Нас приблизился к Эдельвейрику. Хранитель Предрассветного Тумана тяжело опирался на воткнутый в стену боевой нож, а из колотой раны в боку хлестала кровь.

— Вот, кажется и все, — слабо улыбнулся, произнес он.

Подхватив оседающего брата, Нас немедленно перенесся на Ирий, прямо в покои Старших, оставив Иригана умирать в одиночестве.

— Дивия! — подобный грому, крик разнесся по каменным коридорам. — Дивия! Я пришел за долгом!

Выбив ногой дверь в одну из комнат, он уложил Эделя на широкую кровать. Разорвав плотную ткань туники, Наскаралим осмотрел рану. Глубокая, сквозная… она убивала Эделя. Это все что он мог о ней сказать. Надо было ее чем-то перевязать. Вход пошли рваные полосы дорогих простыней. Ничего не помогало.

— Дивия! Я пришел за долгом! — вновь закричал он.

И Повелительница явилась. В недоумении осмотрев полуразрушенную собственную спальню, Дивия недовольно вздохнула.

— Ты уверен, что хочешь именно этого? Для сотворения истории он ничего не стоит. Он просто Хранитель…

— Он. Мой. Брат. И не тебе решать, как мне требовать свой долг. Радуйся, что так.

Дивия закусила до крови губу, но промолчала. Когда-нибудь этот дерзкий хранитель поплатится за свою речь. А пока она обязана была сдержать слово. Склонившись над Эдельвейриком так низко, что ее губы едва не касались его губ, Повелительница вздохнула. И с этим вздохом в Эделя вошла жизнь. Рана мгновенно затянулась, на щеках выступил румянец. Дивия нежно коснулась еще бледного лица и улыбнулась:

— Возвращайся к нам, мальчик. Ты нужен своему брату.

Наскаралим судорожно выдохнул и вызвал велина.

Глава 4

Склонившись над росем, Лано отчаянно тряс его за плечи, пытаясь привести в чувство. Отец был близко. Слишком близко! Если роды начнутся раньше, чем Хранитель очнется, их не спасет даже то, что землянка эта хорошо спрятана под песками. Варкула учует их как опеч добычу! Но Хранитель лишь безвольно болтался в его руках. Рядом тяжело дышала Ляйвилюнь, то смеясь, то плача от боли. Лано отбросил рося на лежак и кинулся к жене. Роженица подняла на него измученный взгляд и облизала пересохшие губы.

— Потерпи. Милая моя, хорошая. Потерпи. Целитель здесь. Он тебе поможет. — Лано целовал ее виски, лоб, губы, шею, руки, гладил ее мокрые, разметавшиеся по грязной подушке волосы. — Все у нас будет хорошо. Мы будем жить здесь. У нас будет свой домик. И сад будет, как ты мечтала. Такой, чтоб всегда — всегда цвел, и никогда не превращался в пески. У нас будут еще дети. — Женщина подняла на него посветлевший взгляд и отрицательно качнула головой, — Еще как будут! Ты будешь такой красивой мамой, а я…

Грохот сверху оборвал его на полуслове, заставив прислушаться. Даже отсюда Лано уловил мрак, исходящий от отца. Ждать было больше нельзя. Встряхнув как следует Хранителя, сайрийец заставил посмотреть его на себя.

— Когда ж ты придешь в себя? — с нескрываемым страхом и гневом в голосе прошептал он.

Лиалин поднял на незнакомца мутный взгляд:

— К. кт… кто..- речь не подчинялась ему.

Лано откинул с узкого красивого лица черные пряди вьющихся волос и напряженно вздохнул, поняв его вопрос.

— Я — Лано — первенец Правителя.

— С. сы…

— Да! Сын Варкулы! Хранитель, сюда идет мой отец. Я могу спасти тебя, если ты поможешь моей жене. Ей очень плохо, наш организм не приспособлен к размножению вашим способом…

— Ты… п… про…

— Я не прошу… я умоляю. Лиалин! Это я отравил клинок твоей соперницы! Это я пытался добить тебя раненого… там, в лазарете — бровь Хранитель изумленно дрогнула — Это я нашел Краду! Я!!! Я УМОЛЯЮ ТЕБЯ ПОМОЧЬ МОЕЙ ЖЕНЕ!

Хранитель поднял на него внимательный бирюзовый взгляд, словно хотел изучить своего врага. Сжав в кулаках край трухлявого матраса, Лиалин попытался встать… и не смог. Лано осторожно помог росю встать, но понял, что пока это бесполезно. Целитель был беспомощен и обессилен.

— Ты слаб, — со странной заботой в голосе произнес он, укладывая его обратно на лежак. — Не торопись. Время еще есть… до родов.

Тихо вздохнув, Лин закрыл глаза и вновь погрузился в нездоровый сон. Никого он спасать не собирался. Наспасался на тысячу лет вперед… Тем более варкулова внука… Сквозь полуопущенные веки он видел, как юный сайрийец, порывисто и страстно поцеловав свою женщину в губы, исчез в темном проходе, и потерял сознание.