Эскиды

Не отрывая взгляда от рося, Эшора взмахнула кинжалом. Сайрийец недоуменно крякнул и свалился на пол, превращаясь в студенистую жижу. За спиной послышался шум, затем грохот и звон бьющегося стекла. Девушка метнулась было ко второму сайрийцу, но тот, выдернув из плеча прут, выбросился из окна, и, трансформировавшись в птицу, скрылся из вида.

В палате стало тихо. Ки'конка осмотрелась: все, что могло быть разбито и сломано, было разбито и сломано. Только сейчас она поняла, что по идее еще минуту назад здесь стоял невообразимый грохот. Как могло случиться, что никто этого не услышал и не поднял тревогу? Девушка подняла с пола какую-то тряпку и тщательно вытерла свой кинжал.

— Я должен был догадаться, — Хранитель неуверенным движением дотронулся до разбитого лица. — Не зря ты мне показалась знакомой… ведьмачка…

— С кем не бывает, — спокойно произнесла ки'конка, мягкой походкой приближаясь к нему.

— Что ж… ты честно заработала право убить меня, — рось даже не пытался подняться или защищаться.

Эшора склонилась над ним, судорожно сжимая «жало» и пытаясь понять, что же ей делать дальше. Она не спешила. Внутри ее росла абсолютная уверенность, что он не закричит, призывая на помощь… Она искала ответ на свой вопрос… Но в глазах глубокого бирюзового цвета не было ни ненависти, ни злобы, только усталость и апатия.

— Не стоит, пожалуй, язвить. Ты не в том положении.

Солнце стояло высоко. Там, где несколько минут назад была полутень, теперь все изнывало от жары. С озера временами дул прохладный ветер, но после него становилось еще хуже. Было бы неплохо задернуть шторы, но их не было.

Эшора уверенным движением разорвала рубаху на его плече, разрезала бинты и прикоснулась к ране. Рана была странная. Не то чтобы гнойная и необработанная, как показалось ей в первый момент, наоборот было видно, сколько усилий приложили местные лекари… Вот только от того ли они его лечили… Рана плохо пахла и гнила, не желая заживать. Со всей осторожностью осмотрев ранение, Эшора задумчиво хмыкнула. Что-то с ней было определенно не так. Подхватив обессиленного Хранителя, она помогла добраться ему до кровати.

— Зачем?

Эшора промолчала. Если б она сама знала…. Рука сама потянулась к его лицу, пальцы осторожно и ласково убрали с глаз мокрую от пота и крови прядь. Нет, вины за нанесенное увечье она не ощущала. То был бой. А теперь… Девушка утерла лицо рося мокрым полотенцем. Если б она знала, что теперь…

— Как зовут тебя? — тихо спросил Хранитель, и Эшора вдруг услышала в его голосе приятный мягкий акцент, которого раньше не замечала.

— Эшора, — девушка стряхнула с пледа, что некогда укрывал рося, осколки битого стекла и, сложив вчетверо, подоткнула его ему под голову.

— Сильное имя, — рось прикрыл на мгновенье глаза, справляясь с новым приступом.

— Мне не нравится твоя рана. Первая…

Они замолчали, не зная, о чем говорить. Но отчего-то Эшора была не в силах просто встать и уйти.

— Мне тоже, — выдавил из себя Хранитель и тут же зашелся кашлем.

С затаенной радостью Эшора отметила, что кровь перестала идти ртом. Однако радость испарилась, стоило росю обмякнуть. Ей хотелось плакать, хотелось обнять его, прижать к себе, как родного, поцеловать его полные невыносимой боли глаза.

Повинуясь внезапному порыву, Эшора вытряхнула себе на ладонь содержимое второго флакона и прижала ее к ране.

И мир вспыхнул миллиардами сверкающих искр, но черная бездонная пустота поглотила все. Эшора словно зависла в ней. Одинокая. Ни земли, ни воздуха. Лишь всепоглощающая бездна, из глубины которой с нарастающей скоростью неслось сияющее пятно. Оно пухло и увеличивалось в размерах… И вот уже Эшора стояла на широкой, залитой солнцем поляне. Летний полуденный ветерок весело играл в листве. Воспоминания… Ее?… Нет, не ее… Нет — ее!

— Лееса, — позвал далекий детский голос. Ее позвал. Почему Лееса? Она — Лееса? Это ее имя?.. И лет ей совсем мало… Девушка опустила глаза — рядом в густой траве, покусывая былинку, развалился белобрысый паренек.

— Лиалин? — откуда она знает его имя?!

Мальчишка задрал голову и, прищурив один глаз, посмотрел на нее:

— Все нормально?

— А что?

— Какая-то ты странная, — мальчишка по-взрослому нахмурился, — может, обидел кто? Воспоминания… Ее воспоминания… Разве такое было?..

Эшора быстро оглянулась: где она? Это совершенно другое место. Широкая ухоженная аллея. Мимо проходят гости Ирия. Сколько их! Ах, да, сегодня же межрасовой консилиум. Наверняка и сенстеки будут… Откуда она это всё знает??? Что она вообще здесь делает?.. Гуляет. Выдалась пара свободных часов между занятиями… Эшора остановилась и осмотрелась. Это её любимое место — весь город, как на ладони. Видно всё: и уходящие в небо витые башни дворцов, и остроконечные крыши домов, и высокие строения лабораторий на тонких опорах, венчающиеся овальным зданием с множеством окон и пикой- антенной в центре. Ей нравилось смотреть на это пестрое смешение культур…

— Что-то случилось? — мягко спросил кто-то совсем рядом.