Эскорт

Когда фрейлина с воплем «Увы, я тяжела от регента!» кинулась в воду, зал разразился криком высшей похвалы «Айо-ха!», а газеты назавтра выплеснули заголовки: «Имперский посол глубоко тронут», «Шабаш придурков состоялся», «Бал послужил сближению культур», «Высшая форма пресмыкательства перед имперцами», «Крепнет дружба цивилизаций», «Приз – экскурсия на ТуаТоу. Можете не возвращаться». Сато хранил эти газеты в специальной папке и порой перебирал, то тихо улыбаясь, то негодуя. Старые обиды – как давнишние друзья!

Эпидемия фэл на станции вернула ему телепозитивность, отдыхавшую десять лет. Он хорошенько нарисовался на ТВ, скрупулезно подбирая грим и выражение лица к каждой коротенькой пресс-конференции. Отзывы аналитиков, придирчиво измеряющих, у кого насколько вырос рейтинг, были вполне дружелюбными: «Комиссар Сато держится молодцом, несмотря на смертельный риск своей работы», «Этот чудак с белой шевелюрой и птичками на щеках демонстрирует выдержку и стойкость, достойную трагического героя, в то время как у медиков трясутся губы, а начальство станции словно таблеток объелось».

Сато и умереть смог бы шикарно. Роль фрейлины он помнил назубок и отыграл бы блестяще, только б голова от жара не пошла по кочкам. Впрочем, артистические натуры и в помраченном состоянии ума играют ярко, увлекательно – так, как живут.

После общего выступления с шефом спасательной медбригады («Меры, принятые комиссаром Сато, заслуживают самой высокой оценки») он углубился в доклад для СК. Диадумен уже сделал необходимые подчистки, следовало их украсить и гармонизировать. И не надо стесняться смелых выражений в превосходной степени – «самый», «наилучший», «максимальный». Сато любил все самое-самое, в том числе себя.

Пусть только попробуют не отметить его заслуг! Это будет дискриминация меньшинств в чистом виде, повод для новых обид и жалоб по инстанциям. Каждый чиновник обязан помнить, что первыми награждают ущербных, убогих и вывихнутых, чтоб им не было так кисло жить на свете. Нормальные подождут.

Исправлял и комбинировал он под музыку из ОЛДО. Все сходилось и друг друга подпирало. Осторожно и дозировано ввести тему феномена и того, как Сато его верно распознал. Он запросил консультацию бладраннеров, занятых инопланетными аномалиями, и получил обстоятельный ответ – да, встречается, крайне редко; феномен обозначен как «неосадочная монолокулярная конкреция Торна-Зиновича-Рейзера», обладает парабиологической активностью и субкристаллическим метаморфизмом с выходом/поглощением энергии, не изучен.

Увлеченный делом, он недовольно оглянулся на вошедшего Дорифора. Азиат ему тем более не показался желанным визитером, что был еще угрюмей и темнее, чем вчера.

– Я занят, Дори. Занят! Уйди, и если хочешь что-то мне сказать, отправь это по почте. Я прочту.

– Ты отключил свой майлер, Сато. Смотри не надорвись, читая, что там накопилось на твое имя.

– Не учи меня, помощник. Эпидемия идет на спад, больше мне ничего не интересно.

– А ты отвлекись. Новость того стоит. У нас… большая информационная проблема, я нуждаюсь в твоей санкции. Хотя по большому счету меры запоздали.

– Ну, давай! – Сато развернулся вместе с креслом, скрестив руки на груди. – Вываливай, да поскорей.

– Получено письмо с «Сервитера».

– О боги, ни один покойник не обошелся мне во столько нервов, как этот артон! Кажется, я тебе ясно сказал – знать о нем ничего не хочу!.. А что, они все летят? Держатся? Еще немного – и я его прощу, наверное.

– Они летят, мой комиссар. Летят и пишут письма. Почта от них пришла в 12.04, но не для вас, а веерной рассылкой на семь адресов станции – в пресс-центр, техникам, на отделение Ллойда и так далее. Откуда текст ушел дальше, в сетевые новости и на телевидение – пока неясно, но факт, что наружу информацию послал Рей Магнус… угораздило эту язву застрять тут на карантине!

Сато подобрался, как перед броском. Магнус с канала VIII был не единственным репортером, угодившим на «Скайленд» в эпидемию, но наиболее болтливым и развязным. Словно какой-нибудь мелкий туанский князек, кочующий по курортам, он шастал с командой по объектам заоблачного базирования, освещая и извращая жизнь косменов. Страсти на «Скайленде» и потеря двух сотрудников дисциплинировали Рея, и об эпидемии он рассказывал довольно объективно, хоть и не без смакования жутких подробностей, – а что теперь?..

– Вот письмо, – пришлепнул Дорифор бланк к столу. – Все только о нем и говорят. Слухи куда заразней фэл. Что из этого выдоил Рей – смотри в сетях.

Сато читал, и белые волосы его понемногу поднимались дыбом – не реально, разумеется, но ощущение было именно такое.