Эскорт для предателя

Атван откинулся в кресле, но в его жесте не было излишней самоуверенности. Похоже, что-то беспокоило его, но Гарри никак не мог понять, что именно. Обычно этот человек уверенно чувствовал себя практически в любой ситуации, но сейчас что-то явно выводило его из равновесия. Изрядно глотнув виски, Атван заговорил.

— Ваш иранский друг, этот молодой ученый… вы хотите снова вывезти его из страны?

— Да, именно так, — ответил Паппас. — Это одно из условий.

Атван оценивающе посмотрел на него, обдумывая следующий вопрос.

— Но ведь это будет чрезвычайно сложно сделать. Отправить его обратно будет нелегко, но это выполнимо. Обеспечить ему доступ в Мешхед тоже будет непросто, но и это возможно. Тем не менее, друг мой, можно быть уверенным, что на каком-то этапе иранцы все-таки поднимут тревогу. Пропал физик-ядерщик. Иностранные шпионы разгуливают по стране, проводя тайные операции. Извините, но рано или поздно этому придет конец.

— Пока там толком не знают о пропаже доктора Молави. Там думают, что он заболел и ушел с работы домой. Выходные еще не кончились. К тому времени, когда его примутся искать, будет поздно. Он сделает свое черное дело в Мешхеде и будет вне досягаемости.

— Но ведь он на подозрении у иранских следователей. Вы сами говорили: его вызывали для беседы. О нем знают.

Гарри заинтересованно поглядел на Атвана. Он был уверен, что ничего не рассказывал о допросе. Он сам узнал об этом лишь сегодня утром, разговаривая с Молави. Атван догадался, что его подозревают, и сбавил обороты.

— Не обращайте внимания. Я лишь хочу сказать, что было бы более разумно планировать акцию, исходя из того, что его могут поймать. Тогда, если это произойдет, операция не провалится полностью.

— Нет, — неожиданно резко, даже для себя самого, ответил Гарри. — Мне очень не нравится сама идея посылать мальчика назад. И мы сделаем все возможное, чтобы вытащить его обратно живым. Он не расходный материал. Он вверил нам свою жизнь. Он вверил свою жизнь мне. И я не намерен бросать его. Я чувствую… чувствую личную ответственность за него и не отступлюсь от этого.

— Понимаю, — сказал Атван.

На некоторое время воцарилось молчание. Время шло, и пора было начинать работу с Джеки, Джереми и остальными членами команды. Следовало поставить им задачи в завтрашней операции.

Паппас встал, собираясь уходить, и тут Атван взял его за руку, а затем обнял за плечи. Это было непросто сделать с таким крупным человеком, как Гарри, особенно Атвану, невысокому и худощавому, но он заключил его в свои объятия.

— Огромное удовольствие работать с вами, мистер Паппас, — сказал ливанец, впервые назвав Гарри его настоящим именем. — Искренне сочувствую вам, что ваш сын погиб в Ираке.

Когда Гарри поздно вечером вернулся в поместье, где находились члены команды, он попросил Джереми позвонить в комнату, где остановилась Джеки. Ему надо было поговорить с ней, но он не хотел стучаться в дверь, опасаясь увидеть внутри Эдриана, оседлавшего свою богиню-воительницу прямо на старинном туркменском ковре. Джереми доложил, что Джеки еще не спит и она одна.

Паппас тихо постучал в дверь. Джеки беспокоила его. Она главная в команде. В ее руках жизни трех человек, и сейчас все будет зависеть от трезвости ее суждений и надежности в операции. Выдержит ли она такой груз ответственности? Гарри не знал этого. Но ее игры с Эдрианом нервировали его. Непонятно, зачем она это делает. Паппас постучал в дверь еще раз.

Джеки открыла ему, смиренно склонив голову, обмотанную черным платком так, что не было видно не только волос, но и большей части лица. Скромно отвернулась.

— Ха! — вскрикнула она, внезапно отбрасывая платок. — Одурачила?

— Нисколько, — ответил Гарри. — Можно войти? Надо поговорить.

— Конечно, я еще не сплю, — ответила она, открывая дверь. — Добро пожаловать.

Кроме платка, который теперь валялся на полу, на ней были обтягивающие джинсы и черная водолазка, а на ногах — пушистые розовые тапочки.

— Нервничаешь перед завтрашним днем?

— Нет. Я специальные лекарства принимаю. Просматривала сейчас план операции, — сказала она, кивая на кипу бумаг, разбросанных по постели, в изголовье которой горел ночник.

Она стояла на месте, не зная, сесть ли ей, и не понимая, зачем Гарри пришел сюда. Пыталась заглянуть в его мысли, точно так же, как он пытался разгадать ее. А может, это еще один одинокий, изголодавшийся мужчина, которому некому положить голову на плечо и некуда воткнуть то, что у него между ног?

Джеки запрокинула голову, поддразнивая его. Несмотря на слабый свет, было видно, что ее щеки зарделись. Она направилась к кровати, будто это было самое подходящее место для беседы. Но в то же мгновение Гарри двинулся к стоящему в дальнем углу комнаты дивану и сел. Она пошла следом за ним и примостилась рядом.