«Если», 2005 № 07

Все, пятиминутка умиротворенного расслабления после завтрака завершена, теперь за работу. Нейрошлем надеть, шунты активировать, войти в Сеть. Просмотр меню заданий на сегодня. Вздохнуть и с головой погрузиться в каждодневную рутину — селекция и структурирование конструктов, сращивание и, наоборот, разделение семантических ядер мнемофайлов, латание вызванных вирусами пробоин, выявление паразитных анклавов… Разумеется, с перерывами для выполнения коротких гимнастических комплексов и рутинными размышлениями о своей горестной участи, ведь некоторые его коллеги по воспиталищу смогли заполучить работу в реале — ремонтниками, электриками… из его группы даже один сантехник вышел.

Стандартные действия, стандартные, пустые, не имеющие никаких последствий мысли…

Но вот обязаловка закончена, сегодняшние задания выполнены, обед съеден, и наступает момент священнодействия, момент, когда наконец не за него решают и выбирают, а решает и выбирает он сам. Перед его глазами проплывают разделы и подразделы меню виртуальных реальностей и связанных с ними игр. С фантастикой и мистикой он решил сегодня не связываться — ему хотелось экшена на каком-нибудь историческом фоне и с элементами эротики (мог себе позволить — секс-квота на месяц еще не выбрана, поэтому лучше надеть специальный латексный памперс с многочисленными датчиками обратной связи на эрогенных зонах и с приемником спермы). Только вот какую эпоху выбрать? Он просматривал списки: Древний Египет, Рим, Иудея, шумеры, Вавилон, Океания, империя инков, древнекитайские империи и династии…

В поле зрения вплывает название «Неолит». Что-то новенькое. Он заинтересованно активировал аннотацию. Та была более чем лапидарной: «Охота на мамонтов, миграция стойбищ, пиры, пляски у костров».

Ладно. Пойдет. Этого он еще не пробовал. Он решительно фиксирует свой выбор и проваливается в виртуал…

…охотник Иканга уселся на траву и помотал головой, отделываясь от ярких и непонятных видений, не зацепившихся за его память, уже ускользающих, тающих и бледнеющих, оставивших после себя лишь воспоминание о том, что он, Иканга, пережил что-то важное и значительное…

Охотник быстро вскочил на ноги и бегом припустил по склону утеса к кострам, вокруг которых соплеменники предвкушали начало радостного пира…

КРИТИКА

Глеб Елисеев Генераторы иллюзий

Редко, но бывает: тема основательно отработана литераторами, а устоявшегося определения её так и не появилось. Именно это и произошло с понятием «виртуальная реальность». Критик со свойственной ему скрупулезностью попытался восполнить существующий пробел, занявшись анатомией популярного направления фантастики.

Первым термин «виртуальная реальность» употребил известный компьютерный специалист Джейрон Ланье в 1981 году, основываясь на понятии «виртуальность», использованном Теодором Нельсоном в статье «Interactive Systems and the Design of Virtuality» (1980). В фантастической же литературе словосочетание впервые «засветилось» в 1982-м на страницах романа «Мандала Иуды» австралийца Дэмьена Бродерика. После этого понятие «виртуальность» читательские массы стали упорно связывать с компьютерной проблематикой, а фантастоведы — с движением киберпанков.

А между тем идеи виртуальных миров издавна существовали в литературе.

Возможно, первыми историями о виртуальности стали рассказы европейских хронистов о царстве Хасана ибн Сабаха, легендарного Старца горы, главы мусульманской секты исмаилитов. По преданию, этот вождь беспощадных наемных убийц-ассасинов вербовал новых членов секты, приглашая их в замок Аламаут, на севере Ирана. Там будущим рабам Старца горы подмешивали в еду гашиш, и они «просыпались» в мусульманском раю, среди обворожительных гурий. И главное, как уверяли европейские хронисты, ощущения, которые испытывали ассасины в этом наркотическом эдеме, ничем не отличались от реальных. После того как одурманенные гашишем приходили в себя, они были готовы исполнить любое приказание Старца, лишь бы получить возможность вернуться назад, в этот волшебный парадиз.