«Если», 2007 № 06

Там был широкий поддон и всего три крана с кнопками — при теперешнем изобилии марок и сортов чая, от которого даже самого изощренного чаелюба и чаеведа мог охватить ступор, автомат казался гостем из давно утраченного рая. Чтобы в стакан вылился чай, следовало сунуть в одну из трех прорезей жетон. Но местные вредители наловчились вместо жетона вставлять проволочный крючок и что-то там ловко цеплять и поворачивать. Поэтому следить приходилось еще и за жетонным автоматом, стоявшим у дверей, а он, зараза, принимал только зеленые и «осиные» карточки, из-за чего возникали склоки. Ярослава уже научилась управляться с крикунами — после того как сдала двоих в милицию, утверждая, что они-де вопили о пользе монополии, при которой такие автоматы и в страшном сне никому бы не приснились, публика притихла.

Пока она заглядывала Степе под веко, щупала пульс и нажимала ему всякие точки на ушах и на пальцах, Светозар, вспомнив ту историю, думал примерно так: а в самом деле, чем плоха монополия? Ну, было бы в каждом магазине не сорок сортов чая, а три, не шестнадцать сортов колбасы, а, допустим, три, и все — с одного комбината, ближайшего, чтобы все знали, куда жаловаться на тухлятину. И платили бы за них деньгами — вот, наладчик Трошкин на заводе всем бумажный рубль показывал, чем плохо? Еще у него металлические деньги сохранились, гривенник и пятак. А теперь последнего ума лишишься с таблицей модулей, которая еще к тому же раза два-три в месяц обязательно меняется. А что такое модуль? Это — всего-ничего, вот такусенький прямоугольничек, махонькая частичка газетной полосы. Цена ему была бы — ниже плинтуса, если бы не благословенная конкуренция. Сорок три производителя дешевых макарон насчитал как-то Светозар в своем любимом «Утреннем вестнике» — и каждый производитель оплачивает по десять-двенадцать больших модулей ежедневно. А это уже кусок полосы со Свето-зарову ладонь, и там в рамочке помещаются название макарон, три строчки вердальной рекламы, телефоны оптовых баз, физиономия довольного ребеночка или бабушки — счастливые потребители то есть. Если учесть, что опытный наладчик получает в месяц не больше восьми больших зеленых модулей, то картина поганая…

Были бы деньги, тоскливо думал крамольную думу Светозар, не нужно было бы каждое утро, едва продрав глаза, искать в интернете новую таблицу конвертации модулей. И не нужно было бы тратить мозги и нервы, чтобы поменять свою рекламную площадь в «Вестях» на равноценную в «Деловом четверге», пытаясь скопить целую газетную полосу. А полоса продается куда дороже, чем составляющие ее модули по отдельности. Есть асы, которые по особому знакомству на каждой полосе держат один несчастный модуль, и выкупить его — мука адская.

Но, с другой стороны, расплачивались же рекламной площадью сорок лет — и ничего.

Раз уж нет иного способа борьбы с монополистами… это комсорг Степа даже с похмелья очень четко изложит…

Ярослава отошла к прилавку, принесла таблетку и стакан воды, заставила Степу выпить, и через четверть часа он уже внятно рассказал, как, расставшись со Светозаром, встретил коллегу, кажется, с фабрики «Аврора» и уже вместе с ним осел в «Трех бочках», откуда один отправился домой. Как коллегу звать — не помнит, потому что встречает его лишь на комсомольских семинарах.

— А что на самом деле было в портфеле? — спросил Светозар.

— Карты для участников митинга, новенькие, лиловые…

— Лиловые? — переспросила Ярослава. — Что-то новенькое.

— У «Бриллианта» проект стартует, книга, роман… это пилотные карты… целевые блоки… бонусы копить… — отвечал еще не совсем пришедший в себя Степа.

Светозар едва не схватился за голову. О том, что участники митинга получают скромное вознаграждение, он знал — кто ж без вознаграждения попрется стоять на площади с плакатом и орать «Позор монополистам»? Он не знал только, что уже вовсю идет торговля страницами книги, которую он еще даже не начал писать, синопсиса — и того не сдал!

— Сколько карточек?! Степа молчал.

— Сколько карточек, я тебя спрашиваю?!

— Шесть тысяч…

Ярослава присвистнула. Светозар охнул — и точно, портфель комсорга был битком набит. Митинг, стало быть, намечался на шесть тысяч ртов — недурно…

— Какой идиот отпустил тебя пешком? — прошипел он. — Такси брать надо было!

— Такси больше нельзя, таксер полосу выкупил… им веры нет…

— Ты о чем? — Светозар, изучая заводскую жизнь, явно проворонил что-то значительное. — Сегодня же ехали…

— Дурак какой-то, — вместо Степы сказала Ярослава. — Все газеты писали. Полоса в «Нашем городе» — это же дачу купить можно. А он портрет какой-то девки поместил во всю полосу, и пришлось публиковать — у него полный комплект модулей. Да еще на лучшей рекламной странице!

— А-а, это… Ярка, ты же умная женщина. Неужели непонятно? Нет никакого таксера. Подписная кампания у них. Под девизом: желание рекламодателя — закон. Хочешь — портрет внучки на свою полосу ставь, хочешь — китайско-монгольский словарь. И тут же «городские» модули в цене подскочили. А девка наверняка модель и чья-то подруга.