«Если», 2008 № 12

Варшавский с долей иронии смотрит на современную науку и технику: он знает изнутри, что институты развития сами очень неразвиты, их деятельность сопровождается большим числом сбоев и холостых залпов. Но при этом он нигде не идет так далеко, как Генрих Альтов, нигде не ставит задачу создать «периодическую систему элементов» научного или изобретательского типа мышления. Для Варшавского важнее сохранить свежесть взгляда и точность социальной оценки. Одна из главных для него линий связана с тем, что наука и техника развиваются очень быстро и стремительно вторгаются в человеческий мир. Но сам человек не слишком к этому готов. Не очень хорошо приспособлен к решению новых задач, не встречавшихся ему ранее на эволюционном пути. Он норовит везде, куда ни попадет, создать для себя уютную нишу, в ней окопаться и «никого не пущать». В общем, Варшавский не испытывает по поводу человека особенных иллюзий. Он твердо знает: какие тепличные условия двуногому ни создай, он все равно будет куролесить ради собственной прихоти.

«Идеальное общество», лишенное проблем и противоречий, кажется автору невозможным — этому посвящены юморески «Казнь Буонапарте» и «Призраки». А в рассказе «Неедяки» встречается и вовсе прямая критика марксистского постулата о том, что человека из обезьяны создал труд. Логически и стилистически упакованная в форму литературной игры, она не вызвала никакого отторжения у цензуры. На далекой планете космонавты обнаружили странных существ, которые ничего не едят, поскольку не нуждаются в питании, а избыток воды и воздуха делает лишними любые конфликты. Неедякам не о чем говорить и договариваться, нет причин вести войны и создавать согласительные комиссии. Эта высокоорганизованная форма жизни начисто лишена признаков разума. Но вдруг неожиданно разум появляется и развивается очень быстро. Причиной стали блохи, завезенные на планету корабельным псом! Для борьбы с чесоткой за короткий срок неедяки создают комиссии и исследовательские институты, а также промышленное производство в крупных масштабах…

В этом шутливом рассказе нет никаких публичных выпадов против властей. Здесь даже не диссидентская «фига в кармане», здесь всего лишь заявка на самостоятельность мышления, на отказ от догм. Но таких заявок много (вспомнить хотя бы напыщенную пустозвонскую речь доктора философии, автомата категории А, доказывающего невозможность биологической формы жизни в юмореске «Вечные проблемы»), и становится понятно, что к официальной советской доктрине Варшавский относится как минимум скептически.

При этом, правда, неизбежно возникает следующий вопрос: а насколько искренней была та критика капиталистического общества, которую мы находим во многих рассказах Варшавского, где действие происходит в Америке или в условной Дономаге? Ведь даже там, где речь идет о конкретных исторических реалиях, писатель опирается не на коммунистическую идеологию, а на здравый смысл и моральные ценности, укрепившиеся в обществе в послевоенное время. К этому нужно добавить, что «антизападные» выпады Варшавского направлены, за немногими исключениями, не против конкретного Запада и даже не против капиталистической эксплуатации. Они направлены против тоталитаризма, против диктатуры косности и подавления индивидуальности — тема поистине универсальная. Такая критика, пропущенная через призму фантастического обобщения, относится в равной степени к любому обществу — и к советскому в том числе.

Описание концлагеря в «Побеге» отсылает в первую очередь к истории гитлеровского рейха. Но в нем есть и другие черты, связывающие рассказ с советской историей, и черты универсальные, отсылающие к общезначимым ценностям. А основная фантастическая идея — сочетание гипноза и стимулирования высших эмоций для управления человеческими массами — вызывает в памяти «Обитаемый остров».

Такие рассказы, как «Побег» и «Солнце заходит в Дономаге», предупреждают об опасности превращения общества в «Матрицу». Они содержат предостережение против технологий социального программирования, которые легко могут быть развернуты против человека (машиной или другим человеком — неважно). Социальная НФ Варшавского не связана с какими-то конкретными техническими решениями: она демонстрирует возможные последствия внедрения этих решений в жизнь общества. Особенно трагичные в том случае, если внедрение новых технологий не сопровождается изменением основных социальных институтов и норм. Вот почему эта фантастика остается интересной и актуальной в наши дни.