«Если», 2010 № 02

— Есть, сэр, и довольно много. Это одна из тех редких душевных болезней, которую Консилиум 2180 года решил не устранять из генома. Конечно, генетически она преодолевается, но многие предпочитают обычное лечение. С одной стороны, двухполюсная мания ужасна, если ею не заниматься, но в то же время именно благодаря ей в истории человечества появлялись великие гении.

— Ты хочешь сказать, что она до сих пор лечится по старинке? Я имею в виду тех, кто решил оставить в своих генах это заболевание.

— Да, в основном… С помощью лекарств смягчаются резкие переходы от одной стадии к другой и полностью устраняются тяжелые приступы.

Президент что-то искал в УНЭНе — универсальной энциклопедии, — поэтому очередной его вопрос последовал лишь через несколько секунд:

— При этом психиатры, кажется, используют в качестве лекарства литий?

— Да-да, литий. Эта терапия сегодня проводится в сочетании с генетическим лечением, и больному дают минимальное количество препарата, которое не вызывает побочных явлений. На самом деле тут очень важно, чтобы психиатр постоянно наблюдал за пациентом.

— Так почему же люди не подвергают свой организм генетическому вмешательству, чтобы покончить с приступами раз и навсегда? Разве они не мечтают об окончательном исцелении?

— Сэр, если я не ошибаюсь, именно эта генетическая аномалия заставляет наших врагов отправляться бог знает за сколько световых лет, чтобы уничтожать другие цивилизации. В стадии маниакального приступа люди, страдающие двухполюсной манией, не нуждаются во сне, в них пробуждается бешеная жажда деятельности…

— И поэтому Консилиум ее не запретил? — прервал меня Президент.

— Консилиум прислушивался к мнению доктора Эмильса Кироги, который сам был депрессивным маньяком. И сделать столько, сколько сделал Кироги, мог только суперчеловек.

— Значит, в маниакальной стадии они считают себя суперлюдьми?

— Что-то в этом роде.

— А депрессия?

— Это ужасная штука. Поистине ужасная. Под ее влиянием многие кончают жизнь самоубийством.

— Прости, пожалуйста, но много ли сейчас совершается самоубийств на Земле?

— Их почти нет, сэр. Разумеется, исключения из правил всегда бывают…

— Консилиум не ликвидировал болезнь, которая может привести к самоубийству?

— Безответная любовь тоже может привести к самоубийству, сэр, но я уверен, что никому в голову не приходило запретить ее.

— Не играйте словами, психолог, мне сейчас не до шуток!

— А я и не шучу. У меня было шесть пациентов-«двухполюсников». Уверяю вас, что, пообщавшись с ними, я понял, чем руководствовался Консилиум, принимая подобное решение. Двухполюсная мания, видимо, есть не что иное, как человеческая сущность, доведенная до крайности. Вы взялись бы врачевать человеческую сущность, сэр?

— Хорошо, оставим это. Не время углубляться в вопросы философии. Просто я не понимаю, почему же мы тогда искоренили аутизм и шизофрению.

— Потому что их никто не защищал. Консилиум использовал именно такой подход. А «двухполюсники» отстаивали право на свое заболевание.

— Понимаю. Значит, ты считаешь, что мы находимся на границе радиуса действия пришельцев?

— Именно так. Но если бы они изобрели способ перемещения в космосе с большей скоростью, то, возможно, им удалось бы отодвинуть время очередной депрессии, и в этом случае они бы с нами не церемонились.

— Тот тип, который вступил с нами в переговоры, не выглядел угнетенным.

— Видимо, приступ еще не наступил. В то же время его поведение было не очень воинственным.

— «Добро пожаловать на уничтожение!» — процитировал Президент.

— Весь этот разговор почти не имел смысла, если не считать, что он был попыткой извинения.

— Извинения?

— Перед самими собой, я думаю. Разве слова пришельца не звучали так, будто он говорит с самим собой? Лично мне так показалось. Он успокаивал нас, сэр, и давал разъяснения. Туманные, но вполне искренние. Думаю, в этот момент у чужаков еще длился период просветления, и они отдавали себе отчет в том, что покупать чучело лисы глупо.

— Чучело чего?

— Лисы. Эта фраза досталась нам в наследство от «двухполюсников».

— Не понимаю.

— На эту тему есть одна старая притча. Ее автор, Кай Редфилд Джеймисон, была психиатром и одновременно «двухполюсником», и в один из своих маниакальных приступов она купила чучело лисы.

— Но зачем?

— Никто этого так и не узнал, включая ее саму. Просто в угаре маниакального приступа она сочла, что ей во что бы то ни стало нужно чучело лисы.

— Ясно. Ты имеешь в виду, что инопланетянам взбрело в голову уничтожить нас, завладеть Землей и все такое. А поняв, что это нелепо, они возвращаются домой.

— Не знаю, ведь это лишь гипотеза. В таком виде выглядит она, конечно, бредово.

— Но она прекрасно сочетается с фактами.

— Это ничего не значит.

— Знаю, но против фактов не попрешь. Я хоть и живу в пузыре, но я прагматик, Орлан… И что дальше? Как, по-твоему, мы могли бы применить эту теорию на практике?

— Никак. По крайней мере до тех пор, пока не захватим хоть одного живого пришельца.

— А потом?