«Если», 2010 № 12

Дэвид упивался зрелищем, пока лазерный луч, державший открытой «дверь» вдоль вектора их прыжка, не отключился примерно через четыре минуты. Когда досперхаги случайно обнаружили Ось тысячелетия назад, они потеряли много зондов и кораблей во время межзвездных путешествий в один конец, пока не открыли «эффект луча». Это простое открытие сделало Ось пригодной для межзвездных полетов и начало объединять Галактику. В результате досперхаги стали одной из самых процветающих и влиятельных рас Галактики — хотя особенности биологии (планета с малой силой тяжести и бедная металлами) ограничивали их возможности. Поэтому они с удовольствием делили бремя управления Осью с другими. Дэвид взглянул на свои приборы, надеясь, что их показания породят еще одну простую революцию — для блага всех, но от имени человечества. Нашира заметила этот взгляд.

— Ладно, почему бы и не спросить: в чем суть твоей великой теории о том, как работает Ось?

Дэвид улыбнулся, радуясь ее интересу, пусть даже поверхностному.

— Идею я взял у физика двадцатого века, его звали Ричард Фейнман. Он считал, что каждая частица во Вселенной — на самом деле одна и та же частица, бесконечно скачущая туда-сюда сквозь пространство и время. Ну а по моей теории, каждая частица во Вселенной — это лишь поперечное сечение одной большой космической струны, а Ось — нечто вроде клубка, где все эти пути пересекаются. Векторы Оси — это пути, которые выбирают струны. Поэтому если я смогу идентифицировать сигнатуры струн и понять, как они пересекаются, мы сумеем предсказать, где именно выйдет вектор Оси!

Нашира долго смотрела на него, пока Дэвид не спросил:

— Я понятно говорю? Тебе надо что-то объяснить?

Она обернулась к Райньяну:

— Знаешь, Райньян, я должна перед тобой извиниться. На сей раз ты оказался прав. Ты нашел первосортного психа.

Райньян прихорошился и почистил перышки:

— Я приношу тебе только лучшее, птичка моя.

— Для вас это звучит безумно только потому, что эта теория не признана в Галактике, — пояснил Дэвид. — Но ее необходимо проверить!

— Я всего лишь водила. Играй со своими приборчиками, сколько хочешь, мне плевать. Что бы эти железяки ни показывали, это не моя проблема.

Дэвид усмехнулся:

— Ты заговорила так, словно вот-вот произойдет что-то плохое. И что с нами может случиться?

— Ничего. Неважно. — Нашира кашлянула и направилась к рубке связи. — Я вызываю эвакуаторов.

Дэвид поспешил за ней:

— Никогда не видел квантилопу.

Квантилопа оказалась маленьким, похожим на кролика существом с фиолетовым мехом и двумя рожками на голове. На ее хрупкие плечики опиралась вся галактическая цивилизация. Ось позволяла совершать мгновенные путешествия, но утечка остаточной энергии в точке входа препятствовала любому радиообмену. Единственным способом связи с Осью — как для подтверждения стоящей внимания точки выхода, так и для запроса луча для возвращения — служил разговор с квантилопой. Каким-то образом в ультрахолодной среде их родной планеты эти существа на основе аммиака эволюционировали, имея в крови конденсаты Бозе-Эйнштейна[26]

, что позволяло их мозгам поддерживать квантовое «связывание» со своими родственниками. Небольшая генная инженерия превратила их в квантовые радио — теперь квантилопа могла, подобно попугаю, повторять все, услышанное другой квантилопой, с которой она была связана. После этого они стали незаменимы для межзвездной связи, но нежелательны в роли домашних любимцев у кого-нибудь в спальне.

Дэвид уставился на них с благоговением, но сдержался и не захихикал, когда эта милая зверушка посмотрела на него из криобака и пробасила:

— Вы опаздываете, «Энтропия». Есть что доложить?

— Ложная тревога, — ответила Нашира и запросила луч.

Через несколько секунд вспыхнуло пятнышко лазерного света. Искажение в точке выхода порождало рассеивание, поэтому свет был виден с любого направления. Нашира развернула корабль, выровняла его точно по лучу и вернулась на центральную станцию Оси.

— Сделай нам одолжение, — попросила Нашира, когда они вернулись в Оболочку. — Уйди прямо сейчас и прихвати с собой этого озабоченного. Ты все равно ничего не отыщешь.

— Но мы едва начали искать, — возразил Дэвид. — И я с удовольствием полюбовался бы на Галактику еще с нескольких десятков точек.

— А ты что скажешь, Райньян? Мы занимались делом почти пятнадцать минут. И тебе это почти наверняка успело надоесть.

— Мне не бывает скучно, когда я любуюсь твоей красотой. Но если честно, твой комбинезон не позволяет мне делать это в полной мере. Я тебе куплю красивое нижнее белье с Земли, и ты завтра наденешь его для меня.

Нашира резко развернула корабль, устремляя его к пусковой направляющей, и Райньян шмякнулся о переборку.

— О, как мне нравится твоя экзальтация, — восхитился он.

— Последний шанс сойти и избавить нас всех от лишних проблем, — сказала она Дэвиду.

— Я так легко не сдаюсь, — заявил он. — Давай нырять.