«Если», 2011 № 08

Читателей словно подводят к вопросу о равенстве между внешней и внутренней вселенной. Для телепата, способного проникать под «шелуху», — это и не вопрос вовсе, а данность. Для писателя-хирурга, сшивающего реальное и сверхреальное, тождественность вещественного и ментального, — важный механизм, способный трансформировать произведение из одной жанровой ипостаси в другую.

Для финальной сцены литературного действа авторы выбирают необычный мир на окраине Ойкумены. Город Шадруван, словно вышедший из арабских сказок (тут Олди — любители восточной экзотики — «оторвались» по полной), задает тертой в разных передрягах женщине-психиру неожиданные загадки. От решения этих шарад в итоге зависит не карьера и даже не жизнь героини, но нечто более важное. Что ж, ради меньшего, наверное, и повествование затевать не стоило.

Литературную работу Г.Л.Олди можно назвать «оправданием чуда». Они делали это в мифологической реальности, в своих мистических произведениях, старались на полях фэнтези. И вот теперь мы видим продолжение в космической фантастике. С одной стороны, задача выглядит сложнее: непривычные условия, жанровые ограничения и назойливые «космоштампы». Но если взглянуть на это иначе, именно в жесткой, суровой среде и рождалось настоящее, неподдельное чудо.

Николай Калиниченко

Андрей Столяров Звезды и полосы

Москва: Эксмо, 2011. - 416 с.

(Серия «Русская фантастика»).

6000 экз.

В новую книгу известного петербургского писателя вошли три текста: повести «Мелодия мотылька» и «Мир иной», впервые опубликованные в «Если», а также футурологический трактат «Звезды и полосы». На страницах сборника происходит страшная борьба между Столяровым-писателем и Столяровым-политологом.

Столяров-писатель (одно из главных имен славной «Четвертой волны»!) ничуть не утратил прежнего таланта, напротив, художественная сила его с годами только растет. Маленькая повесть «Мелодия мотылька» сделана изысканно и бьет в сердце с неотразимой силой. Она представляет собой красивую реплику на рассказ Хемингуэя «Мотылек и танк». Мотылек — трепещущая тонкость человеческой души со всеми переливами чувств, мечтаний, любви и печали. Танк у Хемингуэя — железный рокот войны, бронированный таран, с которым сталкивается мотылек; у Столярова же это рационализированная подлость корпоративной этики, столь же свирепо губящая «мотылька», как и война. «Мир иной» дан в расширенном и переработанном варианте, отличном от журнального. И пронзительное горе людей, бежавших от серого современного мира, чтобы основать в виртуальности новый прекрасный мир, создавших уютное место обитания, но настигнутых грохочущей, разрушительной цивилизацией, переложено здесь публицистическими пассажами, которые снижают эмоциональную силу вещи.

«Звезды и полосы», хотя и названы повестью, к художественной литературе имеют косвенное отношение. Это слегка беллетризированный сценарий разрушения США, падения правительства в России и вторжения принципиально нового устройства мира из будущего в настоящее. Если Столяров-писатель — настоящий мастер, то Столяров-политолог — в лучшем случае, человек острого ума и большой начитанности. Два несопоставимых уровня! Совместив их, автор отчетливо показал, где его сила, а где — слабость.

Дмитрий Володихин

Глен Кук Меченосец. Песнь крови

Москва — СПб.: Эксмо-Домино, 2011. - 464 с:

Пер. с англ. Д.Могилевцева.

(Серия «Черная фэнтези»).

4000 экз.

Глен Кук — живой классик «черной фэнтези», давно и преданно любимый немалой частью российских ценителей жанра. В то же время внесерийным его романам по части изданий и переизданий везло у нас гораздо меньше, чем культовым «Приключениям Гаррета» или «Черному отряду». Справедливости ради скажем: и сам автор такой формат не слишком жалует — самостоятельные, внецикловые романы можно пересчитать по пальцам. К таковым относятся и два давних романа — «Меченосец» (1982) и «Песнь крови» (1990).

Первый из них — роман сравнительно ранний и, мягко говоря, не слишком оригинальный, собраны все знаковые цитаты жанра: принц, стремящийся отомстить за гибель своей родни, магический меч, сулящий ему помощь, чудовищная трансформация, которую герой претерпевает под влиянием своего оружия, пьющего души жертв, язвительный спутник героя, наконец, боги, ведущие сложную игру между собой, в которой люди лишь пешки… Узнали? Милосердные к Куку критики пытались убедить читателя, что этот набор цитат — попытка переосмыслить сюжеты Муркока. Но… не убедительно. Честнее прямо сказать: Кук тоже не всегда был мастером, вот вам его ученическая работа.